Сломанная нота

Аларкон Нелия

Улыбка, которую он мне дарит, высокомерна и абсолютна — Датч знает, что я принадлежу ему, и ему не нужно отвечать на этот вопрос честно, чтобы я поняла, что он собирается делать дальше.

Но он все же берет секунду на обдумывание ответа.

— Тебе есть что защищать, а мне есть что уничтожать. Ты убегаешь в музыку, а я оказываюсь в ловушке. Ты прячешься от меня, а я все равно нахожу тебя. Там, где кончаешься ты, начинаюсь я. — Он обхватывает длинными пальцами мою шею. — Может, мы и не из одного мира, Каденс, но

мы сделаны из одной и той же чертовой души.

26.

КАДЕНС

Мой бюстгальтер с шелковистым звуком падает на край ковра. Я не слышу его. Мои стоны слишком громкие, они льются из меня, как нотный треск, когда Датч проводит большим пальцем по моей только что обнаженной коже.

A D# G

Пальцы врезаются в ноты, создавая музыку. Создавая хаос.

Трение слишком сильное.

Слишком.

Слишком.

Я впиваюсь ногтями в его волосы, когда он укладывает меня на ковер.

— Разве мы не должны... — Я задыхаюсь, когда его губы касаются пульса на моей шее. — Защита. Нам нужна...

— У меня нет защиты. — Пробормотал он мне на ухо.

Где-то на задворках сознания я слышу тревожный звоночек.

И все же Датч продолжает целовать меня, впиваясь в мои губы, всасываясь в мою шею, спускаясь к груди. Показывая мне, что у него есть все, чего я хочу. Горячее, обжигающее удовольствие. Буря удовлетворения. Жестокая пытка.

— Хочешь, чтобы я остановился? — Шепчет он, проводя грубым пальцем по моему животу. По моим венам проносится фейерверк.

Он проводит пальцем по моим колготкам, удерживая удовольствие на расстоянии, так что у меня не остается выбора, кроме как отдаться ему.

Все мои протесты распадаются, когда он снова целует меня, дразня поверх одежды.

Его зубы касаются моего обнаженного плеча, а затем он кусает.

Напряжение пронзает меня, каждый чувствительный нерв в моем теле напрягается.

Я стону громче. Напряженно. Я невольно ощущаю его неровное дыхание у своего уха, его потребность, вдавливающуюся в мою ногу.

— Милая Кейди. — Его язык скользит по моему плечу, лаская след от укуса, заставляя меня болеть, тянуться, желать большего. — Я так много всего хочу с тобой сделать. — Он прижимается поцелуем к моей пульсирующей коже. Моя боль. Мое лекарство. — Я заранее прошу прощения за то, что не буду нежным.

Его угроза взвивает в воздух новый невидимый аккорд.

Темные, декадентские ноты.

B C# Eb

Я уже на грани ослепительного удовольствия. Уже задыхаюсь от потребности.

Я не могу остановиться.

Не сейчас, когда все, что мне нужно

для утоления этой безмерной жажды, находится в пределах досягаемости.

Он держит меня в своей ладони.

Этот зверь.

Это чудовище.

Сегодня он мой.

Я жажду большего.

— Я не боюсь тебя. — Дразню я его. Подстрекаю его.

Его губы дрожат, как будто он знает, что я делаю. Он видит меня насквозь. Через все это.

Несмотря на легкую улыбку, его глаза превращаются в две черные ямы. Бездна мрачных обещаний.

— Нет, не боишься. Ты никогда не боялась меня, Кейди. Даже когда это было бы лучше для тебя.

Пока он говорит, его руки двигаются. В мгновение ока вся моя одежда исчезает, а вместе с ней и его.

Ноты сменяют друг друга. Пианиссимо. Тихо. Самое тихое, что может быть в музыкальном произведении. Низко и призрачно. Звук тишины перед самым крещендо. Перед взрывом звука в воздухе.

По мере приближения Датча мое сознание перевернулось. Я думала, что мое тело станет жидким жаром. Я уже делала это раньше. Он единственный мальчик, который был так близко ко мне, ближе, чем мой следующий вздох. Я проводила ногтями по его спине. Я позволила ему поглотить меня. Сжечь меня дотла. И я вернулась к жизни.

Но когда я опускаю глаза на Датча, это напоминает мне о той боли, которую я испытывала.

Привыкание. Ощущение, что он сломает меня раньше, чем дойдет до конца.

Мое тело замирает в ожидании, напрягается.

Датч одной рукой приподнимает мою голову, и я смотрю в его бесконечные янтарные глаза. Грубые пальцы обхватывают мои бедра. Он раздвигает мои ноги.

— Боишься, Кейди?

— Заткнись. — Шиплю я, впиваясь пальцами в ковер, когда он отводит бедра назад, готовясь к этому.

— Посмотри на меня.

Я поднимаю подбородок, мой вызов горит так же ярко, как и моя похоть. Я вся дрожу от желания, каждый нерв в моем теле разгорелся и трепещет.

И все же я не хочу, чтобы он видел, насколько я бессильна перед ним.

Он напряженно сжимает мою челюсть, похоть и ярость застывают на его коже. Пот блестит на его напряженных мышцах. Капля сползает с его татуированной руки и падает на мою грудь, стекая по линии живота к бедрам, которые раздвинуты для него.

— Датч.

Это все, что я успеваю сказать, прежде чем он накрывает своим ртом мой и отпивает из моих губ. Медленно и роскошно. Как будто он пробует дорогое вино. Что-то, что нужно смаковать, а не торопиться.

Мои руки обвивают его волосы, и вся кровь в моем теле приливает к ногам, заставляя голову кружиться.

Поцелуй Датча — это чистая пытка, обещание, вырванное со страниц сказки. Прямо в главе о злодее, где он клянется, что сожжет мир дотла.

Не тот принц.

Не та история.

Это должно быть больно. Это должно пугать меня, но это так правильно.