"Сломанная подкова" Таверна у трёх дорог
Шрифт:
Эндрю уехал. Я ещё какое-то время сидела, бездумно пялясь на бумаги, потом поднялась, убрала документы в стол и спустилась в обеденный зал. Время ближе к полудню, народа совсем немного, Марыся отлично справляется. Работа таверны отлажена, так что я тут почти не нужна.
Вышла на улицу и сразу наткнулась на стоящую возле крыльца парочку. Чуть смущающаяся Арина протягивала капралу крынку с холодным квасом. Всё бы ничего, но в глазах Вешкова промелькнула…нежность!
Неужели каменное сердце вояки дало трещину?
Оба одинокие, истосковавшиеся по ласке, из них
Настроение сразу поползло вверх. Главное, чтобы эти двое не упустили своё счастье. Надо бы почаще сводить их вместе.
Эндрю вернулся через день. Вид у него был очень довольный и немного воинственный. Деньги он добыл, это потом я узнала, что он, не взирая на упрёки Оливии, собрал по дому все более-менее приличные ковры и вывез их на продажу.
Вместе с деньгами он привёз и новости. Господина Нейро всё же отправили в лечебницу, его разговоры о ведьмах, говорящих котах и злых баронах всех в конец достали.
И мне было нисколечко не жалко, шарлатан и мошенник. Сколько людей мы уберегли от его обманов!
Эндрю прибыл не один, он прихватил свою коляску и старого дворецкого.
– Собирайся, если поедем сейчас – утром уже будем уже в городе, - велел жених. – Гордей едет с нами!
Эндрю успел выяснить, что его нужно зарегистрировать в качестве бригадира, ещё открыть отдельный счёт, куда будут поступать вырученные за уголь деньги, оформить на него доверенность на получение денег по чекам и много ещё всего.
К этому времени синяки Гордея стали немного проходить, но всё равно ещё его физиономия была раскрашена всеми цветами радуги – от чёрного, до синего, переходящего в желтизну.
Сломанные рёбра и рука по-прежнему доставляли ему массу неудобств, но он храбрился, а услышав о вожделенной должности бригадира, готов был идти в город хоть пешком.
Пешком идти ему не пришлось. Мы с ним, обложившись подушками, с комфортом, ехали в коляске, а Эндрю верхом. Мне даже удалось выспаться.
В город мы прибыли на рассвете. Сняли комнату на постоялом дворе, позавтракали, отправили лошадей и дворецкого отдыхать, а сами наняли городской экипаж и отправились по делам.
Благодаря Гордею, я довольно быстро оформила ремесленное свидетельство на добычу и сбыт полезных ископаемых любого вида. Оказывается, оно нужно даже на продажу камня или щебня. Вот что значит порядок!
После Ремесленной гильдии мы поехали в банк. Вот там пришлось задержаться. Лично у меня счетов никогда не было, дядюшкин не в счёт, его благополучно закрыли. Пришлось проходить идентификацию. Был даже приглашён художник, по-быстрому набросавший мой портрет.
В конце концов я получила договор и толстую чековую книжку. Служащий объяснил мне, как ею пользоваться: заполняешь корешок, отрываешь и можно сказать в твоих руках уже деньги. Любой податель такого чека может получить деньги во всех отделениях этого банка.
После мы отправились на склады. Нужно было решить дело со сбытом угля.
Увидев Гордея, приёмщик тут же накинулся на него с упрёками. Оказывается, к нему тоже наведывались люди барона, расспрашивали, угрожали.
Пришлось
Теперь нужно было договориться на счёт обоза. Это оказалось сложнее всего. Наслышав о наших проблемах, никто не хотел браться за эту работу. Пришлось посулить начальнику обоза компенсацию. По нашему договору, даже если телеги вернуться в город пустыми, возницы всё равно получают обычную оплату и в накладе не останутся.
На постоялый двор я вернулась выжатой, словно лимон. И это мне ещё удалось поспать в дороге, а Эндрю всю ночь провёл в седле.
Мне едва удалось уговорить его остаться на постоялом дворе до вечера и немного поспать. Подействовал лишь один аргумент – ночью прохладнее, нужно пожалеть лошадей. Не смотря на конец лета, дни стояли довольно жаркие.
Наскоро перекусив, все разбрелись по своим комнатам и с вечерними сумерками отправились обратно. Я заметила, что всё это время Эндрю держал наготове свой карабин. Ещё один лежал в коляске у нас под ногами, так чтобы я в любой момент могла им воспользоваться.
Но обошлось без происшествий. Или барон отозвал своих головорезов, или они побоялись нападать на лиц дворянского сословия.
В таверну мы прибыли рано утром, а уже через час рабочие отправились добывать уголь.
Начались трудовые будни. На дворе стоял конец лета, мы пользовались этими тёплыми деньками, чтобы добыть как можно больше угля. Нужно было не только оплатить штраф, приближалось время оплаты налога за саму таверну.
Как только похолодает, мне просто негде будет селить рабочих, а чтобы построить им нормальное жильё снова требовались средства. Замкнутый круг.
Я, конечно, не пропаду – таверна прокормит. У Эндрю останется ещё часть урожая, так что, зиму мы протянем.
Соскучившиеся по работе парни работали за двоих. Помимо прочего, мы усилили охрану. Теперь кто-то из рабочих, ежедневно меняясь, несли в холмах круглосуточное дежурство.
Через день к нам перебежали ещё двое шахтёров. От них мы узнали, что на шахте барона совсем всё плохо. В старой штольне уголь практически кончился, они уткнулись в горную породу, а открывать новую штольню бригадир категорически отказывался. Мало того, он запретил рассказывать о ней кому либо, пояснив, что это приказ хозяина.
Угля добывают совсем мало, да что толку, у шахты уже лежит большая куча, только вывезти её теперь невозможно. Поняв, что заработка не предвидится, шахтёры начали роптать. Многие грозятся и вовсе бросить работу, пока им не заплатят.
Из всего этого следует один вывод – скоро барон Сент-Моренн будет искать с нами встречи. Ведь он уже терпит убытки.
Следующие несколько дней прошли в тревожном ожидании. Эндрю мотался между домом и таверной. К моему удивлению он неожиданно наладил сбыт угля в соседнем городке. Мало того – горожане согласны были сами платить за доставку.