"Сломанная подкова" Таверна у трёх дорог
Шрифт:
Я уже лежала в постели, перебирая в голове планы на завтрашний день, когда в нижней части двери открылась маленькая дверка, и в спальню проскользнул Мейдж.
Сделала отдельный вход, после того, как пришлось несколько раз вставать среди ночи, чтобы его впустить, или выпустить, а так кот сам себе хозяин. Когда хочет, приходит, когда хочет – уходит.
– Явился? Ты зачем с капралом болтал?
– Да ладно, свой же человек, не выдаст, - ответил кот.
– У меня такое ощущение, что тут уже все знают о твоей уникальной способности, и самое главное – это почти
– Не обобщай. Ну, подумаешь, поболтал немного, капрал – он мужик правильный, всё понимает. Думаешь, он не заметил твои ночные прогулки? Он ведь за тобой до самой кузни шёл. Можно сказать – я его отвлекал.
– Ну, спасибо. Лучше бы меня предупредил.
– Предупредишь тебя, закрылась и гремишь там!
– Ладно, повезло, что капрал сам не из болтливых.
– Я же не со всеми подряд разговариваю, - обиделся кот.
– Вот именно, помнишь, как на тебя господин Нейро реагировал? Знаешь, где он сейчас? В лечебнице! Не хватало ещё, чтобы о нас пошли слухи. Повезло, что тут нет Инквизиции.
– Инкви что?
– Инквизиции, была такая организация, специализировались на сжигании женщин и чёрных котов. Правда, давно это было. А сейчас бы тебя просто на опыты по частям разобрали.
– Ничего себе, - кот даже голову в плечи втянул, - хорошо, что у нас такого нет. Уговорила, я буду осторожнее.
Днём мы ещё раз обговорили с капралом наши действия. Мне нужно было, чтобы в новом рабочем посёлке стояли хотя бы каркасы строений. Шахтёры пока видят их лишь издалека, привыкают, так сказать, к внешнему виду. Поэтому, когда там что-то измениться, не обратят на это особого внимания. Мало ли что издали показалось.
Парней, что строят эти бараки, капрал предложил потом оставить в усадьбе Сент-Хоффов. Амбары для хранения зерна тоже требовали внимания и мелкого ремонта. Да и самом имении дело всегда найдётся.
А когда они вернуться, бараки уже будут жилыми, да и времени пройдёт немало.
Эту неделя я была как на иголках, нужно было продумать каждую деталь. Больше всего меня беспокоило то, что мой секрет станет известен ещё одному человеку и хотя капрал сейчас нам верен, неизвестно, что может случиться завтра.
В конце концов, я спросила совета у волшебной палочки, это ведь и её касается. Та, не долго думая, выдала мне довольно простое решение. Прямо передо мной, в воздухе, вспыхнули золотистые буквы «Магическая клятва».
– Ты и это умеешь? – удивилась я.
В результате, палочка посоветовала мне взять клятву не только с капрала, но и с моих помощниц. А ведь действительно, Марыся и Арина и так уже много знают, с клятвой будет безопаснее и мне и им самим.
Выучив нужные слова, что огоньками вспыхивали прямо перед моим носом, я решила начать с Марыси. Спрятала палочку в рукав, позвала девушку в свой кабинет и там пояснила, что от неё требуется.
– Ты можешь отказаться, но тогда нам скорее всего придётся расстаться, -надавила я на неё.
– Да что вы такое говорите, я ж завсегда с вами! Назад к родителям ни за что не вернусь! Что там сказать надобно?
Марыся повторила вслед за мной нужные слова.
Теперь девушка не сможет навредить мне ни словом, ни делом, даже неосознанно.
– Спасибо тебе за верность! – поблагодарила я её. – Позови мне Арину.
Вторая помощница явилась через пару минут, с ней было ещё проще. Чтобы остаться в таверне, вдова была готова сказать что угодно. И главной причиной, я думаю, тут были серые глаза одного неразговорчивого капрала.
Сначала мне казалось, что время движется неумолимо долго, но к концу недели оно словно пошло вскачь, я едва за всем успевала.
Эндрю теперь почти всё время пропадал на своих полях, мы виделись урывками, всё время занимала работа.
Иногда нам удавалось вместе пообедать и даже немного погулять возле дома. Дальше нежных прикосновений и поцелуев, дело у нас так и не зашло, хотя моё молодое тело реагировало на его касания эйфорией и «бабочками» в животе. Но я держалась, ждала от него первого шага, всё чаще мучая себя вопросами: нравлюсь ли я ему?
Вот и сегодня из города прибыл очередной обоз, и Эндрю приехал помогать руководить погрузкой угля, хотя Гордей уже почти выздоровел и сам неплохо с этим справлялся.
Мы даже успели вместе выпить чаю, и прогуляться вдоль длинной вереницы телег. Эндрю рассказывал мне о своих делах, о том, что успел найти ещё несколько точек сбыта, правда, уже не зерна, а муки.
– Вчера запустили одну из мельниц, - говорил он, - требуется небольшой ремонт, но она вполне готова к работе.
– У меня как раз плотники вот-вот освободятся, - обрадовалась я, - заберёшь их к себе.
Эндрю тут же принялся расспрашивать о моих делах. После нашего последнего возвращения из города он несколько изменился, стал ещё больше внимательным, постоянно говорил комплименты и то и дело дарил мне разные мелкие подарочки, чаще всего – сладости.
Эндрю заметил, как я люблю мармелад и пастилу, привозя мне бумажные кулёчки с этими лакомствами. И это всё с уже привычными букетами полевых цветов.
Внезапно вспомнила ночной разговор кота и капрала, а ведь за мной ухаживают! Прямо конфетно-букетный период! Не удержавшись, я фыркнула и рассмеялась.
Эндрю сначала не понял в чём дело, но смех – дело заразительное и вскоре он уже смеялся вместе со мной.
После отправки обоза мы дали всем рабочим выходной. Часть из них уехали к своим семьям, другие остались в таверне. Мылись, отсыпались.
Строителей Эндрю сразу увёз с собой, чинить мельницу. Теперь мы не увидимся с ним целую неделю. Работа ему предстоит немалая.
Утром следующего дня, погрузившись на телеги, рабочие уехали на поля. В таверне стало непривычно тихо. Деревенские в эти дни, тоже к нам почти не заглядывали. Их, пусть небольшие поля и огороды, тоже требовали внимания. Все настолько уставали, что вечерами было не до посиделок, и спортивная поляна уже несколько дней пустовала.