Сломанная подкова
Шрифт:
— Да вот... Приехали ни свет ни заря.— Хатали ежился от холода.— Никто нас не встретил...
Солнце еще не взошло, но вполнеба пылало яркое зарево, обещая знойный и душный день.
— Кому встречать? Дивизия третий день на марше. Передовые подразделения уже на месте. Мы не поехали, ждем вас. Разве вам не сказали об этом в штабе округа?
— Говорили, что должны скоро выступить, но точного дня не указали...
Узиза осела на землю — не выдержали, подкосились ноги. Чутье не обмануло ее. Недаром ночью приснился плохой сон. Будто Доти встречает ее, а в руках вместо букета цветов держит большую сырую баранью ляжку. «Знаю,— говорит,— проголодались в пути.
«Мясо не к добру»,— успела еще напророчить ей Ап-чара, подделываясь под Хабибу, толковательницу всех аульских снов.
Солтан отозвал Чорова, а Якуб Бештоев остался с женщинами.
— Знает ли муж, что вы приедете?— спросил он у Узизы.
— Знает. Должен бы знать...
— Ничего. Главное, не отчаиваться. Будем надеяться на лучшее. Днем, вероятно, обстановка прояснится.
«Вот так раз!» — вознегодовала про себя Апчара. Она тоже ведь мечтала встретиться с братом, передать ему все слова матери, письма от Ирины и Даночки. И вдруг: «обстановка прояснится». Они же знали, что едет делегация с подарками для бойцов. Знали, кто едет. Кулов специально звонил. Как это так: «обстановка прояснится»?
Хатали, батальонный комиссар и Якуб совещались недолго. Ничто не ускользнуло от острого взгляда Апча~ ры. Озабоченность и тревога, скрываемые под нарочитым благодушием, тотчас перешли от батальонного комиссара на продолговатое и смуглое лицо Хатали. Чо~ ров с грустью посмотрел на чемодан, на котором .уже разложены были для завтрака куски жареной курицы, яйца и аппетитные луковицы, испеченные умелыми руками Узизы. Оказалось, времени нет даже на завтрак; Чоров, правда, не удержался и взял куриную ножку. Он стал рассматривать ее со всех сторон, словно читая по ней, и говорил:
— Вот что, дорогие мои женщины, члены делегации... час назад Апчара удивлялась, почему так тихо. Это мнимая тишина. На самом же деле сейчас идут сильнейшие бои. Сильнейшие. Дивизия, в которую мы приехали, на марше. Не сегодня, так завтра вступает в бой. Теперь понятно, почему нас не встретили наши друзья? Я имею в виду комиссара полка Доти и Альбияна, моего друга, любимого брата Апчары. Что предлагает начальник политотдела? Мы с ним поедем в штаб дивизии. Там нас ждет комдив...
— И я поеду с вами,— перебила Чорова Анчара.
— А Узиза?
— Ничего. Я побуду здесь. Отдохну после дороги. Перестанет кружиться голова.— Узиза хотела доказать теперь, что ничем не связывает Апчару.
Комиссар поддержал Апчару.
— Мы ненадолго. Буквально на час-полтора. Якуб Бештоев останется здесь, организует людей для разгрузки вагонов. А мы быстренько доложим о вашем прибытии, получим указания и — назад Может быть, встретим и твоего благоверного. Тогда и он будет с нами...
За штабелями, оказывается, стояла заляпанная разноцветными красками «эмка». Она повезла их по колдобинам проселочной дороги, поднимая за собой клубы рыжей пыли. У каждой ямы, когда шофер тормозил, пыль догоняла «эмку», обволакивала ее, и в машине не хватало воздуха. Апчару так и распирало узнать, где полк, в котором служит ее брат, когда она увидит его, но спросить не решалась.
— Как же нам не сообщили, что дивизия выступает?—Хатали не знал, кого теперь упрекать.
— Сообщили. Но боевой приказ мы получили вместе с телеграммой о вашем выезде. Можно сказать, мы с вами тронулись с места одновременно, только вы —поездом, а мы на конях. Вы проделали за это время шестьсот километров, а наши части — сто пятьдесят.
Нас бомбили, а вас нет еще?
— Градобитие у нас каждый день. Вам лучше не задерживаться здесь.
— Нет! Пока не раздадим посылочки, не уедем. Как, Апчара, я верно говорю?— Хатали обратился к спутнице, сидевшей рядом с шофером. Напрасно она старалась сквозь пыль рассмотреть безлюдные казачьи хутора, через которые шла дорога.
— Аллах свидетель,— обернулась Апчара,— меня не пустят домой, если я не передам письма и посылки моих аульчан «в собственные руки» земляков. Я должна разыскать их...
— Не пришлось бы для этого остаться здесь насовсем...
— Почему?
— Люди в разных полках. А завтра бой...
Комдив с нетерпением ждал гостей. Его машина стояла у крыльца в тени тополей. Шофер дремал за рулем. Видно, и ему достается. Штаб, около которого всегда суетились люди, опустел. Уже снимали щит с обозначением полевой почты. Заметив подъезжающую машину, адъютант поспешил доложить, и полковник, увешанный биноклем, саблей, полевой сумкой, пистолетом, звеня серебряными шпорами, вышел на крыльцо.
Нет, и он не встретил гостей торжественными словами. Только покачал головой:
— Как не вовремя, как не вовремя, дорогие мои! Хотя бы на три дня раньше. Ну, что ж поделаешь — война. Здравствуйте! С благополучным прибытием! Да посмотрите, кто приехал! Та самая девушка, которая выступала на проводах. Позволь, вспомню имя... Апчара!
Чоров подтвердил:
— Совершенно точно, товарищ полковник. Апчара Казанокова. Доложу еще: она поймала двух диверсантов.
— Не может быть...
— Точно.
— А у нас тут за двумя парашютистами эскадрон два дня гонялся. Насилу поймали. Апчара, дорогие гости, зайдемте ко мне. Поговорим. Но как не вовремя, как не вовремя...
— Как условились, товарищ полковник.— Чоров не принимал упрека.— Приехали в назначенный срок.
Вошли в бывшую классную комнату начальной школы. Парты сложены в углу. На классной доске —школьная географическая карта. Штабные документы уже спрятаны в железные ящики. На маленьком столике, за которым сидел когда-то учитель, полковник развернул потрепанную карту. Все уставились на нее.
— Верно. В назначенный срок. Но обстановка резко изменилась. Садитесь за парты. Я расскажу вам обстановку, и все будет ясно.— Комдив, как ученик, приготовившийся отвечать урок географии, не ожидая, когда гости рассядутся, стал рассказывать:
— Вот Ростов. С запада и с северо-запада он прикрывался оборонительными линиями. Одна, другая,— кончик указки, которую он вытащил из-за голенища хромового сапога, бегал по карте.— Люди, знающие люди, полагали: немец пойдет вот сюда, на Ростов, и тут он обломает свои клыки. Намнут ему бока и отбросят назад. А он пошел не по старой дороге, где зимой ему дали по морде, а в обход. И не на Ростов, а сюда, на Миллерово, в излучину Дона. Цель — одна колонна на Сталинград, другая на юг, на Кавказ. Гитлеру нужна нефть. До зарезу нужна. Без горючего вся его военная техника мертва. Не зря он бросил на юг все силы. Он играет ва-банк. Силенок, чтобы идти в наступление по всем фронтам, ему уже не хватает. Теперь он придумал новую авантюру: проверить прочность братских уз народов Кавказа. Опасность на нынешний день очень велика. Ростов, который мы называли воротами на Кавказ, он обходит стороной. Мы получили район обороны на южном берегу Дона. Третий день части в пути. Наша дивизия входит в кавалерийский корпус, который, в свою очередь, влился в Пятьдесят первую армию, потрепанную в боях на Керченском полуострове. Задача — нс дать противнику переправиться на южный берег Дона, то есть перекрыть дорогу на Кавказ.