Сломанная роза. Сборник рассказов

Лайс Барс

Павел открыл глаза. Гостья сидела рядом с ним на кровати, нежно сжимая пальцами его правую руку и поглаживая ладонь. Головокружение исчезло, теперь он видел всё намного отчётливее: свою комнату, танцующие огоньки свечей, её приятное

округлое лицо и пышные груди. Он попробовал встать, но не смог. Слабость, сковавшая тело, была настолько сильной, что теперь он не мог пошевелить и кончиком пальца. Павел вопросительно посмотрел на девушку, та всё поняла.

– Да не умерла я, – она печально улыбнулась. – Я только впала в спячку, годы уже не те.

Он смотрел на неё, не в силах выдавить и звука. Смотрел, не отрываясь, и на его глазах она начала меняться. Русые волосы подёрнулись сединой, приятное гладкое личико окутала сетка морщин, красивые глаза выцвели, глубже ввалившись в глазницы, пышные груди сморщились и обвисли. Ужас холодом пробежал по его телу.

– Я заснула, а эти дураки сочли меня мёртвой и похоронили. Как тебе это нравится? – тётка недовольно фыркнула. Её голос вновь звучал по-старчески хрипло. – Знаешь, Павлуша, как трудно выбираться из могилы?

Теперь всё, что он мог – это лишь смотреть на неё. Его тело больше не подчинялось приказам. Оно мешком лежало на кровати, скованное какими-то неведомыми чарами и мокрое от страха.

– А самое неприятное в том, что я больше

не могу жить в своём доме. Все считают меня мёртвой, понимаешь? – она крепко сжала его руку цепкими костлявыми пальцами. – Продали они его, дом мой, странствовать вынудили бедную женщину. Вот и решила тебя навестить, Павлуша.

Тётка легко подняла его руку, поднося к сморщенным губам. Свечи по-прежнему отбрасывали тени. Их призрачное мерцание больше не казалось волшебным, скорее древним и пугающим, леденящим кровь. Музыка лилась из тёмного угла, было в ней что-то первобытное, дикое и в то же время успокаивающее, повелевающее смириться.

– Я так давно нормально не обедала, – она обронила вздох. – Голод мучает меня, Павлуша. Знаю, тебе это знакомо. Поэтому ты должен меня понять. Пойми и не держи зла на свою тётю Машу.

Жёсткими движениями она расправила его обмякшую ладонь, погрузила указательный палец в рот и с хрустом откусила.

Боль и ужас по ниточкам нервов хлынули в мозг, оставшись там навсегда. Павел мокрыми от слёз глазами наблюдал, как тётка тщательно пережёвывает его палец, выплёвывая окровавленные косточки.

– Раньше и кости съедала, но желудок уже не тот. – Пожаловалась она. – Ты не беспокойся, племянник, недолго тебе страдать осталось. Сам говорил, что не живёшь, а существуешь.

Конец ознакомительного фрагмента.