Сломанная защита (CИ)
Шрифт:
— Это по работе.
Он открывает один глаз, читает сообщения на экране, потом обнимает меня крепче со спины и утыкается в затылок. От его дыхания немного щекотно.
— Кем ты, говоришь, работаешь, незнакомка в маске? — недовольно.
— Офис на то и офис, чтобы утопать в слухах и сплетнях. Пусть лучше думают, что я сплю со своим телохранителем, чем с юристом Голубева.
— Меняем тему, — отвечает он, переворачивается на живот, зарывается лицом в подушку и снова отключается, а я пользуюсь моментом и закидываю на него ногу, льну всем телом, веду ладонью по его широкой спине и крепким бедрам. Мы абсолютно
Он просыпается, подминает меня под себя и любит снова. Без поцелуев, но не менее чувственно. Мы начинаем день друг с друга. За это стоит побороться со всем миром, не так ли?
В душ я отправляюсь первой, а пока моется Андрей, готовлю завтрак из продуктов, которые нахожу в холодильнике. Яйца, ветчина, сыр, хлеб — все свежее. Предполагаю, хозяева совсем недавно здесь отдыхали. Варю крепкий кофе.
По привычке за столом Андрей не отрывает глаз от телефона, я тоже листаю почту, делая вид, что безумно занята.
— Прости, я привык за завтраком работать, — объясняет свою отстраненность, когда в какой-то момент вспоминает о моем присутствии. Откладывает мобильный на стол, смотрит на меня.
— Менять привычки сложно, я понимаю, — пожимаю плечами.
— Мы на отдыхе, дела подождут.
После быстрой уборки мы решаем прогуляться по территории дачного поселка, Андрей предупреждает Богдана и Лешу, что через два-три часа мы будем готовы возвращаться в город.
Какие-то добрые люди встали совсем рано и расчистили дорожки от снега. Мы гуляем, держась за руки, ну точно влюбленная парочка! Воздух морозный и свежий, моя мечта увидеть присыпанные снегом ели и сосны — сбывается, вокруг так много белого цвета, что глаза слепит! Где-то поблизости веселятся дети, катаются с горки на плюшках, лепят снеговиков, до нас доносятся их звонкие голоса, веселый смех и музыка. У кого-то, кажется, продолжаются каникулы.
— Все в порядке? — спрашивает Андрей, замечая, что я хмурюсь.
— Ерунда. Неважно себя чувствую, голова побаливает. Наверное, слишком много кислорода.
— Если хочешь, вернемся в дом.
— Нет, все хорошо, погуляем. Знаешь, на самом деле у меня это впервые: я же тест с утра сделала — отрицательный, но… но и месячных пока нет. Очень волнуюсь, — делюсь с ним искренне. — Впервые в такой ситуации, внутри все трепещет. Я знаю, что беременность изменит абсолютно все, мне страшно, но и предвкушение какое-то… сладкое.
— Впервые? — переспрашивает Андрей.
— Да. Мне не доводилось раньше испытывать такую страсть, чтобы голова отключалась, — улыбаюсь, флиртуя с ним. — Я не из тех девушек, кто склонен мыслить фразами: будь что будет! Обычно я стараюсь все просчитывать наперед.
— Ты ведь была замужем, — говорит он бесцветным голосом. Мне не нравятся его интонации, но я списываю их на ревность. Наверное,
— Это никак не связано, — отвечаю сухо, закрывая тему. Собираюсь сказать что-то о погоде, как слышу:
— То есть ты хочешь сказать, что впервые не предохранялась? — говорит Андрей и почему-то отпускает мою руку.
— Что-то не так? Сменим тему? — я останавливаюсь, он тоже.
— Ты снова лжешь мне, хотя обещала этого не делать. От своих женщин и доверителей я требую абсолютной искренности. Если не хочешь что-то рассказывать — просто не рассказывай, мы не на допросе. Но делать из меня идиота — не стоит, Лидия.
Кровь бросается к лицу, я моментально краснею до корней волос. Андрей жестом предлагает продолжить дорогу, он считает, что конфликт исчерпан. Но я не могу и шагу ступить. Он отчитал меня как подчиненную, будто я его секретарша. Это недопустимо.
— О какой именно лжи ты говоришь? — смотрю ему в глаза.
— Ты хотела сменить тему.
— Я передумала.
— Передумай еще раз.
Я качаю головой. Вот и первый конфликт, что будет, если никто не уступит? Щеколда на двери рискует никогда не быть прибитой, дверь — не повешенной, а общее жилье — не купленным. Андрей слегка улыбается, сглаживая ситуацию, пожимает плечами:
— Пока мы с Голубевым делали вид, будто друзья, он успел много чего слить мне в уши, как бы я ни пытался соблюдать дистанцию. Поток его слов остановить иной раз было просто невозможно.
Мои щеки продолжают пылать, пальцы дрожат.
— Вы обсуждали меня и мою интимную жизнь? Как это благородно!
— Надеюсь, ты не думаешь, что я засыпал его наводящими вопросами? — парирует мрачно, мое сердце колотится на разрыв. Между нами прямо на глазах будто трескается и расходится земля. Мы стоим по разные стороны от непреодолимых обстоятельств. Стыда, обиды, несправедливости. Кто первый бросит мостик? Бросит ли кто-нибудь?
— Андрей, что он успел наговорить тебе обо мне?
— Это неважно. Оно умрет вместо со мной, — он обнимает меня за талию, я мягко освобождаюсь, и он послушно убирает руку. Мы не разрываем зрительного контакта, он говорит спокойно: — Лидия, тебе не на что обижаться, я просто попросил тебя не лгать, — я продолжаю на него враждебно смотреть, не моргаю, он чертыхается: — Конечно, я ревную! — разводит руками. — Это контролю не поддается. И да, меня трясет от одного вида этого ублюдка с того дня в суде, когда я понял, что ты — это Яблочки. Мне не нравилось, что ты замужем, а потом оказалось, что твой муж — мой клиент!
— Бывший муж.
— Мне хочется убрать его с дороги, сделать так, чтобы его не было. Ну а как ты себе это представляла? Да, мы цивилизованные люди, я знаю, что ты была замужем, и для меня это значения не имеет. Ты так смотришь на меня, будто я на тебя нападаю, это неправда.
— Ты как раз нападаешь.
— Нет, я… вообще не понимаю, почему мы ссоримся.
— Потому что ты захлебываешься тупой ревностью, хотя я здесь и с тобой. И прошлую ночь я провела в твоих руках. И возможно, я от тебя беременна. Но ты все равно бесишься.