Сломанная защита (CИ)
Шрифт:
Вот теперь я готов уйти, откатываю кресло, которое ударяется об стену, и направляюсь к выходу, как слышу в спину:
— Кто она, Андрей? Почему у вас так много фотографий? Она тебе не родственница, она тебе никто!
Я оборачиваюсь, смотрю ей в глаза:
— Не вздумай искать с ней встречи, я запрещаю.
— Кто она тебе?
— Любовница. Все верно, Лидия, она моя любовница, я ее трахаю, — подмигиваю и ухожу из кабинета.
Когда выхожу из лифта на первом этаже получаю сообщение от Богдана:
«Мне оставаться на посту?»
«Разумеется. Деньги придут по
Сажусь в машину и проверяю почту. Что ж, планы немного подвинулись, но дел еще достаточно. А вот и полное видео с другого ракурса, быстро нашли. Теперь нужно сделать так, чтобы загасить любую возможность появления его в прессе. Глеб прав, подобный хайп юридической фирме на пользу не пойдет, все забудут, что я не виноват, а картинки в голове останутся. Курю. Пока прогреваю машину, пока еду, паркуюсь у офиса — курю одну за другой. Ударяю ладонями по рулю и тру лицо. У нас не могло ничего получиться, потому что она мне не доверяет. Кто я в ее глазах? Зачем она спала с тем человеком, за которого меня принимает? Мне нужно защитить Тоньку и как-то пережить все это.
Как-то собраться и еще раз пережить.
Глава 37
Лидия
У Андрея были такие глаза, что мое сердце разлетелось на тысячи осколков. Я осознанно заранее покрыла его коркой льда, и в наказание частички замерзшей воды прошили меня насквозь. Душу мою прошили, ранили, в очередной раз порезали.
Две недели мы не общались. А до этого, если покопаться в памяти, плохого можно вытащить намного больше. В ворохе общих моментов больше половины обидных и несправедливых! Я все время из-за него плакала, сомневалась и снова плакала. Когда мне показали реальную возможность от него избавиться, я… согласилась рассмотреть варианты.
Он так посмотрел на меня… Боже, мне показалось, что он умер в этот момент, и я умерла вместе с ним. А как ушел, засуетилась! Начала перекладывать какие-то бумаги, проверять почту, я пыталась что-то сделать, чтобы занять руки и голову, чтобы не переломать себе пальцы, чтобы не начать биться головой об стену. Потом опустила жалюзи, рухнула на стул, который мог бы еще хранить тепло его тела, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Он всегда таким был — подавлял меня, пресекал, аккуратно ставил на место. Каждому человеку в своем окружении он отводил собственное место. Мое было — за его спиной, и он бы не стерпел, если бы я попыталась высунуться.
Андрей Осадчий всегда делал то, что хотел. Он неисправимый циник, принципиальный до мозга костей. Он чудовище, от которого стоит держаться как можно дальше.
О нем ходят самые разные легенды, как вообще можно встречаться с человеком, которому страшно перечить? То видео с малолеткой… я представила, как спрашиваю, что это значит, и как он закрывает мне рот парой фраз. В своей обычной жестокой манере. Прокрутила в голове разные варианты предстоящих ссор. А что если я выйду за него замуж? Если у нас родятся дети?
Я мысленно представила наш скандал и перепугалась до смерти. С Панковым говорить было намного проще, помогло еще то, что Андрей натренировал меня в общении со своими коллегами.
Я пообещала подумать. Мне нужно было посоветоваться с Новиковой, вдруг бы она запретила нападать на своего самого раздражающего, но при этом любимейшего ученика. Но я не успела, Андрей каким-то образом узнал все сам, приехал, наговорил мне столько неприятного… но это неважно. Слова я не воспринимаю стрелами, русским языком мы оба владеем неплохо.
В его глазах я увидела пустоту.
Спонтанный быстрый секс в суде, единственная поломанная в первые же полчаса роза, нежная и долгая ночь за городом. Ощущение приятной наполненности и полной безопасности, добровольной покорности перед сильным и заботливым мужчиной. От воспоминаний тепло прокатилось по позвоночнику. Допустив мысль о его измене, я забыла о том, как мне все это нравилось. А он, кажется, не забыл ни единого взгляда, обещания или прикосновения.
— Лидия, что такое? — в кабинет заглядывает Света, кидается ко мне, обнимает, гладит по плечам. — Что он сделал? Он тебя ударил?!
— Нет. Нет, конечно! Он бы никогда ничего мне не сделал.
— Тогда дело в магазине? Влад все же выиграет?
— Нет, «Рувипшоп» будет наш. Только наш. Мы победили.
— Что же тогда случилось?! — она выглядит перепуганной и взволнованной.
В ответ я просто качаю головой. Он охотно признался в связи со школьницей, но при этом виноватым себя не чувствовал. Я окончательно запуталась. Он ждал от меня слишком многого, я не смогла столько дать ему. По крайней мере, не сейчас.
***
Когда мы расстались с Владом, мне было очень плохо. Но в то время я жалела себя, оплакивала потраченные годы, злилась, что меня угораздило влюбиться в ужасного человека. Сейчас у меня болит все — и душа, и тело, но я переживаю не за себя. А почему-то… за Андрея. Нашел ли утешение? Силы на борьбу? Не знаю, какие логические цепочки он выстроил в своей заумной голове, но я разорвала их все до единой.
Вечером мы встречаемся с Новиковой и обсуждаем ситуацию. Мария Ивановна заверяет, что, вне зависимости от наших отношений с Андреем, она остается на моей стороне. Мы продолжаем борьбу, и если Осадчий опомнится и вернется в дело адвокатом Голубева, что ж… это его проблемы.
— Спасибо вам огромное, я боялась, что вы меня осудите.
— Осужу… за что, Лидия? — говорит суховато, но без негатива. Она выглядит разочарованной, но я чувствую, что дело не во мне. Я ей по-прежнему нравлюсь, и она искренне хочет мне помочь. Кроме того, заметно, что, с одной стороны, ей не хочется вникать в мои личные проблемы, с другой же… ее жутко интересует все, что касается Андрея.
— За мое сотрудничество с Панковым. Этот Виктор… он, клянусь, ненавидит Андрея, уж не знаю, что между ними случилось, но его аж потряхивает.