Сломанные сны
Шрифт:
Мики сделала шаг назад от трясущейся Никки, выхватившей нож. Тогда спокойным размеренным голосом Мики проговорила на одном дыхании:
— Десять лет назад, склад Акатацу. Меня и мою сестру мама забрала с собой. Там над ней совершили линчевание. Я кинулась к ней и получила удар ножом, вот так, — она провела пальцем по месту, где еще год назад были остатки шрама, — мне перерезали глотку. Но дядя Адзума спас меня, после чего забрал меня втайне от всех в США, и всё это время я скрывалась под кличкой Долли. Я Мики — зануда, что вечно сидела за домашкой и пыталась утихомирить мою слишком энергичную сестру-непоседу, что любила играться в «Логово красного дракона».
Никки отрицательно покачала головой, сжав челюсти, и сделала шаг. Ещё, ещё. Преодолевая расстояние. И словно пытаясь рассеять сладко-дурной сон, две девушки кинулись в объятья друг друга, пытаясь сжать дурман, растворив его в руках, но в ответ лишь сжали друг друга, синхронно залившись слезами. Никки заревела в голос, нечленораздельно крича, на что Мики успокаивающе гладила её по голове, счастливо улыбаясь. Это не сон. И они снова вместе.
Можно ли было назвать последующие полгода сказкой? Наверное, это самая дрянная сказка с искажённым понятием о прекрасном. Как и любые героини трогательной прозы, потерянные сестры воссоединились. Дополняя вновь друг друга, Никки помогала Мики наверстать упущенное без должного образования, занимаясь её «перевоспитанием». Мики же помогала Никки соскочить с Хром, объяснив, к чему приведёт последующий приём синего счастья. Антидот, разработанный Адзумой совместно с Небелулой, попал в руки Мики без проблем для Никки, для которой возрождение сестры уже являлось лучшим лекарством.
— А ты? Ты когда-нибудь принимала Хром? — однажды спросила Никки.
— Она на меня не действует. Дядя Адзума сразу же начал пичкать меня этим антидотом и теперь у меня иммунитет против всего «соминаса».
— А ты сама умеешь готовить Хром?
— Да, дядя научил меня формулам, я иногда помогаю ему.
Обычная незатейливая беседа двух сестёр, что скрывались ото всего мира на крыше многоэтажки спустя год. Если Мики и щебетала о всей своей нелёгкой судьбе барыги, то Никки отвечала на все вопросы уклончиво, лишь размыто повествуя о том, как Микия безжалостно выгнал её из дома, отправив в интернат в США. После чего она поступила в университет самостоятельно на иностранные языки, пытаясь отвлечься учёбой, но это не помогло, и тогда она искала утешение во всем — выпивке, наркотиках, беспорядочных связях и итогом её пути стала Хром.
— Я благодарна Хром! — воскликнула Никки, взяв руки сестры в свои. — Это чудо — творение нашей матери. Хром вновь нас соединила.
Мики явно не была согласна с подобным взглядом, но ничего не сказала против сестры, учтиво улыбнувшись.
— Хром может быть как спасением, так и смертью! Смертью для наших врагов.
— Врагов?
— Именно! Тех, кто убил мать и отца! И кто сотворил это с нами! Кто разрушил наши жизни.
Никки была одержима идеей мести, Мики с ужасом слушала всю накопившуюся боль, что она испытывала тоже. Но было одно отличие, Мики всегда знала о Никки, но не Никки о Мики. Она винила себя за страдание сестры, что не воспротивилась Адзуме и не вышла с ней на связь. Она бросила Никки.
— Убить, мы убьём их всех.
Когда-то и Мики лелеяла мечту убить Камеи, она знала правду обо всем, но так и не решилась поведать ее Никки, видя, сколько боли и яда в её сердце. Она не хотела, чтобы Никки становилась
— И что же, ты будешь бырыжничать на Адзуму до скончания жизни? — разъярённо выпалила сестра.
— Я нужна ему, Никки, он хороший человек…
— Он перерезал тебе глотку!
— Он сделал это нечаянно! Он ведь спас меня!
— Значит, один из убийц нашей семьи тебе дороже меня? — Взбешённая Никки подорвалась тогда с места, уйдя прочь, бросив лишь на прощание: — Однажды я уже потеряла тебя, второй раз я этого не допущу.
Спустя неделю Мики обнаружила труп Адзумы в их смердящей химикатами и сигаретами квартире. Тело брата-близнеца её матери лежало в собственной крови и блевотине посреди кровати на истлевших простынях. Передозировка. Его убила Хром. Хром, что когда-то погубила мать. Хром, что едва не погубила сестру. И её саму.
Долли существовала лишь благодаря Адзуме, но с его смертью она была больше не Мики и не Долли. Никто. Тело без имени и судьбы. У неё осталась лишь найденная, безумная от горя сестра.
Сестра, к которой она вновь кинулась в объятья во время очередной встречи на крыше, заливаясь горькими слезами.
— Он умер! Хром убила его!
— Не Хром убила его! — Никки строго взглянула на Мики, встряхнув за плечи, и произнесла жестокие слова: — Его убила мафия. Акатацу и Авакусу, на их руках лежат смерти наших близких. Мики, мы должны отправиться в Японию, дабы справедливость восторжествовала! — помпезно заявила Никки, сверкнув глазами. — Мы узнаем, что произошло десять лет назад и уничтожим всех, кто был причастен хоть на толику к смертям нашей семьи.
— Но как мы туда попадём? У меня нет документов, а поддельные документы постоянно менял Адзума. Я мертва. И что мы вообще там будем делать?
— У меня есть план. Хром! Хром — наше спасение! С помощью Хром мы попадём в Японию! Ты станешь Авакусу Никки, прилетишь под моим именем. А я с товаром Хром отправлюсь вместе с нелегалами на корабле. Вместе с Хром. У тебя же есть ещё остатки?
— Да, пять килограмм готовых.
Улыбка струной натянулась на красных губах.
— Я создам хаос, что отвлечёт город от настоящей надвигающейся угрозы. Пока они будут купаться в счастье Хром, мы нанесём удар, уничтожив Авакусу.
Мики бледнела с каждым сказанным словом сестры. Но не могла произнести ни слова, зная правду. Почему она не рассказала всё сестре? Если бы она сказала правду, что бы произошло? Никки убила Акатацу? Хватило бы у неё сил? Мики не была уверена, так она могла вновь потерять сестру, уже раз и навсегда. Чувствуя себя виноватой, она не смела перечить, видя, какой контраст произошёл за время, когда она увидела наркоманку на грани смерти и сейчас возбужденную, лучащуюся жизненной энергией улыбающуюся сестру. К тому же она знала: отца убили не Акатацу. А значит, Никки наполовину права, и на руках Авакусу тоже лежит кровь.
Перевоплотившиеся девушки, выкрасившие волосы в один цвет с одинаковыми причёсками. Мики наблюдала, как Никки надевает черный парик, рисует шрам на шее и красит губы в красный.
— Для чего это?
— А, это? — Никки оскалилась, разведя руками. — У каждого героя есть свой имидж. Ты ведь называлась Долли, верно? У тебя тоже была своя маска. Так вот, это собирательный образ. Чёрные волосы — мой привычный цвет. Красный — цвет Акатацу. Шрам — твоя частичка, напоминание о том, ради чего мы всё это делаем. Очки, — Никки примерила их, вновь взглянув в отражение, — чтобы не узнали. И имя!