Сломай меня, если захочешь
Шрифт:
Идем в сторону набережной, переплетя пальцы. Болтаем обо всем. Слушаю, как Макар рассказывает про футбол, родителей, про тренировки в Берлине. Такой простой, открытый. Нет обычной насмешливости, напряжения. Подходим к ограждению, усаживает меня на верх, становясь между ног. Рассказываю ему про танцевальную школу. Про конкурсы.
— Сонь, а почему ты танцы бросила?
— Ну, после того что случилось — прикрываю ладонью шрам — пока заживало, ну там совсем некрасиво, а потом отец был против и переезд, и Родя заболел. Как-то не до танцев.
— Расскажи —
И я говорю, без деталей, как помню. Как факт. Считываю всю гамму эмоций на его лице. Как наполняются яростью, болью. Как сжимаются крепче пальцы на моей талии.
— Малыш, больше не будет. Я не позволю — киваю, знаю, что не врет.
— Сонь, ты помни. Я не герой, потом расскажу. Знаю, что разочарую. Сам это не принимаю. Но это до тебя. Тогда все по другому.
Да, а я все еще вру, предаю каждый раз когда захожу в клуб. И это разъедает меня кислотой внутри. Только страх потерять, с каждым днем сильнее. А я слабая и жадная. Не желаю лишиться хоть капли, тех ощущений что испытываю рядом с ним. Надеюсь на то, что получится остаться такой же невинной в его глазах. Я же дрянь последняя. Оправдывает ли любовь все это. В моем понимании, да и с лихвой.
Настроение меняется. Макар целует изгиб моей шеи, я плавлюсь как зефирка на огне. Обнимаю его, лаская пальцами, затылок, прижимаю ближе в себя.
— Поехали домой, любить тебя хочу… долго
— И я … долго.
Глава 21
— Мак, я знаешь что придумал, давай, тебе балаклаву купим. А то уже надоело, всю неделю на харю твою довольную смотрим.
— Кэд, мне пофиг. Прикинь, сейчас мне даже ты нравишься.
Гоняем втроем мяч в спортзале, пока Соня репетирует с Заевским, который должен благодарить матушку природу, обделившую меня танцевальным талантом. Иначе разговора по душам ему не избежать. Сделал вид, что поверил в его неземную любовь к Тумановой. Соня так смотрела, знает, чем меня пронять.
— Фу, Мак, меня аж передернуло. Ох, е… мае — повернулся глянуть, что вызвало такое восхищение — Тим это что за художество, познакомишь с автором
Тим снял футболку, с гордым видом демонстрируя следы от женских ногтей на плечах
— Э, нет, мы еще не закончили, на спине планирую дорисовать
— Это что всем везет, кроме меня. Оп- па, Туманова. По твою душу Мак?
— Не думаю.
Марго огляделась и пошла к трибуне. Там ее подруга сидела, а мы и не заметили. Точно, это же Катька, она по Кэду сохнет, пришла посмотреть.
— Привет, Ритусик — заорал Тим, мы с Кэдом переглянулись — Не меня ищешь?
Марго смерила его таким взглядом, что на месте Тима я бы игнорировал темные переулки.
— Мечтай, Лукашин.
— Не хочешь, мне плечи помазать? А то поранился, о чьи- то острые коготки.
Мы прихерели.
— Марго?! — в один голос.
Тим прищелкнул языком.
— Ты же сам ее терпеть не мог?
— Я и сейчас не в восторге. Но делу это не мешает. Даже наоборот. Это Мак у нас впечатлительный.
Марго показала ему средний палец.
— Ну, не хочешь, как хочешь.
— Это с ней ты все время от меня прятался и в телефоне переписывался
— Кэд, много будешь знать… Короче не твоя это тема. Много знаю, это я.
— Мне реально надо новых друзей искать — все еще ошарашено сказал Кэд.
— Не рефлексируй, Кэд. И тебя пристроим, вон Катюха, зря что ли сюда притащилась, тебя пасет — предложил я
— Да ну, нахрен мне негабаритный груз. Ее же подруги как вышибалу таскают.
— Ну а что, зато в безопасности всегда.
— Тим, бля я сейчас это представил.
— Ну вот, начало положено, а дальше дело за малым. Стерпится — слюбится.
— В ж**у иди.
— Кэд, ты так сразу не отказывайся, присмотрись — бросил на ходу, замечая, как открывается дверь, впуская малышечку.
— Закончили? — обнимаю, целуя в макушку.
— Ага — Соня щекой скользит по моей голой груди.
— Устала?
— Нет, хорошо получается. Мне нравится.
— Заевский сильно руки распускал.
— Макар, мы же танцуем вместе. Тут без рук никак — видит мои сведенные брови — Я тебе предлагала, посмотреть. Что бы убедился.
— Ну, если бы я посмотрел, то Алеша дальше без рук бы танцевал — бемби отрывается ноздри раздула. Грудь вверх, вниз. Часто.
— Макар, я ему не интересна — с нажимом. Злится.
— Давай, я лучше на балу гляну, от соблазна подальше. А то Заевский без рук, испортит выступление.
Шипит змейка моя.
Подождал у дома, пока Соня убиралась и готовила. Не пустила внутрь, хотя клятвенно обещал, на стульчике у порога посидеть. Как верный пес охраняя свою хозяйку. И тут вижу, идет с сидорком. Зыркнул на меня и дальше прет.
— Стоять!! Здороваться не учили?
Рычит.
— На лавку сядь и жди, пока Соня не выйдет — помялся возле лавки, но видимо смелость взыграла, идет дальше.
— Ж*пу прижал!!! — поворачивается, кромсая меня глазами. Наклоняюсь, отрывая веточку с куста, ломаю пополам, намекая на вторую руку. Садится. Вот так лучше.
Через тридцать минут Соня выходит из подъезда. Наблюдая картину: Я возле машины кручу телефон. И ее родственник на лавке, злой как тысяча чертей. Подходит ко мне.
— Твоих рук дело? — с самым невинным видом. Не вру же. Руки не при чем. Все дело в красноречии.
— Что ты, погода чудесная. Дышит человек.
Уже дома наблюдаю, как Соня мечется из угла в угол, нервничает. Завтра утром операция и вроде все нормально, врачи в один голос твердят что опасности нет, прогноз положительный. Но только он же ее родной человек, волнуется.
— Сонь, поешь, весь день голодная — подхожу прижимая к себе.
— Не хочу.
— Поговорим?
— Нет, давай просто так постоим, так легче — беру на руки и усаживаюсь в кресло, глажу по голове — Всю ночь так сидеть будем?