Сломленная
Шрифт:
— Бран… о… Я… — я тяжело дышу, не в состоянии уловить какой-либо смысл. Я так потеряна в удовольствии.
— Я держу тебя, детка. Отпусти. Дай мне это.
Он глубоко входит в меня, затем прижимается ко мне, трение о мой клитор опрокидывает меня, и я кончаю в кричащем оргазме.
— Ах, вот так, детка. Дои мой член, — поощряет Брэндон, когда его толчки теряют наш идеальный ритм, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня.
Он мгновенно переворачивается, и мое сердце сжимается, сомнения и страх захлестывают меня, но прежде чем они могут взять верх, Брэндон притягивает меня к себе, прижимая к своей
— Ты в порядке?
Страх мгновенно исчезает.
— Я никогда в жизни не была в таком порядке.
— Слава Богу, — бормочет он, зарываясь лицом в мои волосы.
Я думаю о грандиозности того, что только что произошло, и улыбка расплывается на моем лице.
— Не думаю, что все части уже сложены, но я думаю, что у тебя есть хорошее начало для того, чтобы снова собрать меня воедино.
— Я люблю тебя, Леди Баг, — говорит он после долгой паузы.
Не могу сдержать огромной, счастливой улыбки от своего прозвища.
— Я тоже тебя люблю.
Эпилог
Я смотрю на своего мужа и улыбаюсь. Прошло чуть больше трех лет с тех пор, как мы с Брэндоном поженились, и это были лучшие три года в моей жизни. Не проходит и дня, чтобы он не сказал мне, как сильно меня любит, и не проходит ночи, чтобы он не показал мне этого. Он добрый, нежный, заботливый, властный и может быть занозой в моей заднице, и с каждым днем я люблю его все больше.
— Ты уверена, что хочешь это сделать?
Я киваю, успокаивая его.
— Я уверена.
Он смотрит через мое плечо на старика, сидящего в угловой кабинке.
— Если он скажет что-нибудь, что тебя разозлит, ты просто придешь за мной. Я буду наблюдать все это время.
Мы обсуждали это миллион раз, но я знала, что он напомнит мне об этом снова.
— Я так и сделаю, милый.
Он нежно целует меня чуть ниже уха.
— Я люблю тебя, Леди Баг.
— Я тоже тебя люблю.
С этими словами он отпускает меня и направляется к бару. Как только он садится на барный стул, я направляюсь к отцу. Когда его глаза встречаются с моими, я чуть не спотыкаюсь. Я просто не была готова к его виду. Это первый раз, когда я вижу его с того дня в суде.
Я хотела сделать это сама, но Брэндон беспокоился, что это было бы слишком. Мы поссорились. Я кричала, он кричал. Затем, как обычно, мы пошли на компромисс. Он пошел со мной в ресторан, но я могла поговорить с отцом сама. Теперь, стоя лицом к лицу с человеком, которого я одновременно любила и ненавидела всю свою жизнь, я понимаю, что Брэндон был прав. Он нужен мне здесь, даже если он находится в другом конце комнаты. Его присутствие даст мне силы пройти через это.
Когда я подхожу к столу, он встает.
— Бетани.
— Отец, — говорю я, заставляя его вздрогнуть.
— Раньше ты называл меня папочкой.
— Что? — спрашиваю я, проскальзывая в кабинку.
Он садится на свое место и смотрит на меня.
— Когда ты была маленькой девочкой, ты называла меня папочкой. Я знал, что однажды ты, возможно, перерастешь так говорить, но я боялся того дня, когда это произойдет. Когда это произошло, я скучал по тому, как ты обращалась ко мне.
— Тебе это не нравилось, — говорю я, играя салфеткой у себя на коленях.
Он качает головой.
— Мне нравилось.
— Мама… хм, я имею в виду, твоя жена
Вскоре после слушания я узнала, что мой отец женился на своей жене, когда мне было два года. Моя настоящая мать погибла в автомобильной аварии вскоре после моего рождения. Они с отцом не были женаты, даже не встречались на момент ее смерти, но она уважала его достаточно, чтобы позволить ему быть частью моей жизни.
По словам ее семьи, людей, с которыми я познакомилась только после того, как узнала правду, он был любящим отцом, пока не женился во второй раз. Они утверждали, что его жена поначалу казалась порядочным человеком, но ее сын всегда был угрозой. Даже в детстве он терроризировал меня. Когда они пожаловались, мои родители вычеркнули их из моей жизни. Прошли годы, и многие попытки увидеться со мной потерпели неудачу, мы потеряли контакт. Однако они никогда не забывали меня и приняли обратно в семью с распростертыми объятиями.
— Она больше не моя жена.
Потрясенная, я ахнула.
Он бросил ее?
Я не могла в это поверить.
— Когда?
— Мы в разводе больше двух лет. Я подал заявление через два дня после этой пародии на судебную тяжбу.
Миссис Дэниелс, как я привыкла ее называть, вышла замуж за моего отца после того, как ее собственный муж умер от сердечного приступа. Он был партнером в юридической фирме моего отца, до того, как мой отец оставил свою практику, чтобы стать судьей. После его смерти были обнародованы некоторые очень тревожные вещи, включая тот факт, что он сексуально и физически надругался над своим сыном и женой. Моя бабушка, мама моей настоящей матери, сказала, что, по ее мнению, мой отец женился на ней из-за какого-то чувства вины. Он чувствовал, что должен был знать, что происходит, учитывая, что он работал с этим человеком каждый день. Он усыновил ее сына из того же чувства вины.
— Мне жаль это слышать.
Слова — ложь, но я все равно выдавливаю их из себя.
— Я не сожалею, не о разводе с ней. Хотя сожалею о многих других вещах.
Я медленно поднимаю на него глаза и вижу, что они наполнены непролитыми слезами.
— Я знаю, что это так.
За последние три года он написал мне много писем. Как и в случае с Брэндоном, я влюбилась в него благодаря этим письмам. Когда он писал мне, он был отцом, которого я всегда хотела иметь в детстве. Он никогда не говорил о Дине или миссис Дэниелс; он просто говорил обо мне как о ребенке. Он писал о том, как я поцарапала колено, учась кататься на своем первом велосипеде, когда играла Рудольфа в рождественском спектакле в школе, как мне всегда нравились две полные ложки сахара в моих хлопьях «Чириос». Он писал о вещах, которые заставили меня понять, что я в некотором роде драгоценна для него.
— Я хотел бы вернуться и все изменить. Ты не представляешь, как сильно я хочу просто сделать это снова.
— Я знаю, — повторяю я шепотом.
— Дин прикасался к тебе. Он прикасался к моему ребенку, а я не знал, — говорит он. Его голос хриплый, полный боли. — Я привел этого монстра в наш дом. Я женился на этой суке и привел этого ублюдка в твою жизнь. Это была полностью моя вина.
Слезы текут по моему лицу, когда прощение наполняет мое сердце.
— Это была не твоя вина.