Сломленные души
Шрифт:
Его глаза медленно открываются, но взгляд расфокусирован.
— Оставайся с нами! Юрий! Док уже идет, — кричу я.
Он пытается что-то сказать мне, но слишком слабо.
— Не надо. — Я сжимаю его шею. — Поговорим, когда доктор тебя подлатает.
Рядом со мной Костя достает телефон и набирает номер. Боже, сколько крови. Я тщательно обшариваю ладонями грудь и бока Юрия и нахожу еще одну рану над бедром.
— Черт! — Я судорожно снимаю с себя футболку, прижимая ее к ране. — Юрий, нет. Не закрывай глаза. Оставайся с нами.
Он
— Албанцы, — хрипит он рядом с моим ухом, затем кашляет. — Я слышал, как они… говорили друг с другом.
Хватка на моей руке ослабевает, и рука Юрия безвольно падает на пол. Его темно-синие глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. Из уголков рта стекают две струйки крови.
— Юрий! — кричу ему в лицо. — Не смей умирать у меня на руках! Юрий!
— Паша, — говорит Костя. — Он умер.
Нет! Юрий — тот, кто дал мне единственную семью, которую я когда-либо знал — Братву. Он не может умереть!
— Юрий! — Я трясу его.
— Павел, хватит, — раздается за спиной грубый голос, и я поднимаю голову, чтобы увидеть стоящего там доктора.
— Ты опоздал! — кричу на дока.
— Его бы никто не смог спасти, — отвечает док, кивая на пол. — Он потерял слишком много крови.
Я медленно укладываю Юрия, встаю и иду в противоположный конец комнаты. Схватив единственного живого албанца за шею, я со всей силы бью его по лицу.
— Зачем? — спрашиваю я и снова бью его. — Зачем вы пришли сюда?
— Чтобы избавиться… от Дэвиса, — бормочет он.
Я снова бью его в лицо. И еще раз.
— Паша! Хватит!
Я не обращаю внимания на крики Кости и продолжаю бить ублюдка, пока запах крови не врывается в мои ноздри. Кто-то пытается меня оттащить, но я отпихиваю его и продолжаю колотить кулаками по лицу албанца, пока от него не остается только кроваво-красное месиво.
Закончив, бросаю тело на пол и направляюсь к одному из шкафов. Достаю две белые льняные скатерти и несу их к тому месту, где док стоит на коленях рядом с телом Юрия. Одной из них вытираю кровь с лица моего друга, затем закрываю ему глаза и осторожно накрываю его чистым полотном.
— Prashchay, bratan, — говорю я, затем иду к двери, пропуская по пути Костю.
— Господи, мать твою, — бормочет Костя, глядя на тело человека, которого я убил голыми руками. — Меня сейчас стошнит.
Вернувшись в свой кабинет, я достаю из мини-бара водку и делаю большой глоток прямо из бутылки. На вкус она еще ужаснее, чем я помню. Сажусь в кресло, стоящее у мини-бара, и делаю еще один глоток. Я не помню, когда в последний раз напивался.
Внизу кто-то кричит. Похоже, приехал Роман. Я поднимаю бутылку и снова пью. Пять минут спустя еще шум — что-то ломается. Звук такой, как будто кто-то разбрасывает мебель. Опять крики.
— Дмитрий! — Роман кричит. — Звони Ангелине. Сейчас же!
Похоже, что и Серега здесь. Я встаю,
Наверное, мне надо задержаться и узнать, нужна ли им моя помощь, но мне трудно смириться с мыслью… что Юрия больше нет. Его взгляд, устремленный на меня в последние секунды его жизни, будет преследовать меня до конца моих дней. Я качаю головой и иду к пожарной лестнице.
У запасного выхода застаю Костю, прислонившегося к стене.
Он смотрит на меня, потом на бутылку в моей руке.
— С каких пор ты пьешь алкоголь? — спрашивает он.
— С сегодняшнего дня. — Я указываю головой в сторону его машины. — Меня нужно подвезти.
Мы молча едем полчаса до моего дома, оба смотрим вперед на дорогу перед собой. Снова пошел снег, и я зациклился на белых хлопьях, падающих с неба. Наверное, я тоже больше не люблю снег.
Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку сиденья и делаю очередной большой глоток из бутылки.
АСЯ
Дверь с грохотом распахивается, и я с облегчением выдыхаю. Паша вернулся. Спустя мгновение что-то разбивается об пол.
— Паша? — окликаю я.
Проходит несколько секунд тишины, и я слышу его голос.
— Это я mishka. — голос у него какой-то странный и подавленный.
Я жду, что он войдет в спальню, но он не заходит. Я смотрю на открытую дверь. Затем раздается звук бьющегося стекла и удар.
— Паша?
Тишина в ответ.
Я волнуюсь. Что-то случилось. Откидываю одеяло, собираясь идти искать его, но не могу заставить себя двигаться. Он сказал ждать его в постели. Я должна здесь ждать? Или пойти и посмотреть, что случилось?
Я не могу выбрать.
— Паша? — снова зову. Не отвечает.
У меня начинают дрожать руки. Случилось что-то плохое. Я знаю это, потому что это так на него не похоже. Я придвигаюсь к краю кровати, и дрожь в руках усиливается, а тошнота подкатывает к горлу. От одной мысли о том, чтобы покинуть кровать, мне хочется плакать. Вцепившись пальцами в простыню, сжимаю ее и пытаюсь сглотнуть желчь. Затем с бешеной скоростью несусь через спальню, ударяясь локтем о дверной проем. Я неправильно рассчитала расстояние. Не обращая внимания на боль, я врываюсь в гостиную.