Сломленные
Шрифт:
— Как сказала моя подруга, это личное. — Она усмехнулась, видя обиду на лице Майкла. — Где отсиживается Джеки и какими последними делишками он может похвастать?
Майкл медленно покачал головой:
— На сей раз я вам не скажу ни слова, можете меня хоть в тюрягу упрятать. Это уже слишком. Мне очень жаль, что вашего друга застрелили. Я вам сочувствую. Но, мисс Берроуз, ответить на ваш вопрос я не могу.
Он откинулся на спинку стула с подчеркнутым безразличием.
— Я выясню, где Джеки. И если для этого мне потребуется
Майкл усмехнулся:
— Я оплачиваемый информатор. Вы этого не сделаете. Вы не станете подвергать риску ни мою жизнь, ни свои расследования.
Кейт наклонилась над столом и прорычала:
— Поспорим, что сделаю? Слушай меня, Майкл. Я выбью из тебя сведения так или иначе. Вижу, ты знаешь, что я подруга Патрика. Не забывай об этом, ибо я настроена очень серьезно. — Она наклонилась к нему еще ближе: — К черту расследования, к черту все. Это личное, я уже говорила. Мне нужно знать, где Ганнер, и немедленно.
— На вашем месте, мистер Макман, я бы не заставляла себя так долго уговаривать.
Голос Дженни прозвучал мягко и дружелюбно. Майкл в растерянности переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Вы, кажется, меня пугать вздумали?
— Похоже на то.
Кейт встала и громко крикнула бармену:
— Повторите, пожалуйста. И принесите выпить нашему другу, мистеру Макману.
Все повернулись в их сторону. Кейт посмотрела на часы и сказала:
— У тебя есть ровно две минуты, а потом я завою громче, чем сирена. Думаю, присутствующим будет интересно узнать о твоих связях с полицией, которые тянутся уже семь лет.
— Он отсиживается в Реттендене. Вместе с Джоуи Партриджем.
Кейт улыбнулась:
— Видишь, это не так уж сложно.
Дом Патрика выглядел заброшенным. Когда они открыли входную дверь и вошли, Кейт слышала, как далеко разносится эхо ее шагов.
Дженни шла следом за ней, едва сдерживая благоговейный трепет:
— Пресвятая Дева, вот это дворец!
— Милый домик, правда? Патрик любил его. Это творение всей его жизни.
Они прошли через прихожую в картинную галерею.
Дженни молча озиралась по сторонам. Из комнаты, в которой они находились, открывался вид на теннисный корт и летний домик. На стенах висели писанные маслом картины, поблескивали массивные бронзовые светильники. Вдоль стен стояли обтянутые бархатом диваны, на окнах красовались голубые парчовые шторы.
Кейт открыла небольшой ящичек на стене и отключила сигнализацию.
— Господи боже мой, это же огромные деньги, — переведя дух, произнесла Дженни.
— В преступном мире доходы хорошие.
Дженни с серьезным видом заявила:
— Я выбрала не ту профессию, подруга.
Кейт улыбнулась:
— Это относительно чистые деньги, Дженни, — доход с массажных салонов
Им понадобилось два часа, чтобы осмотреть дом. В половине пятого приходила экономка, и Кейт не горела желанием встречаться с ней. Они не нашли ничего такого, что имело бы отношение к бизнесу Патрика, к его клубу.
Когда они шли через сад к летнему домику и бассейну, Дженни не переставала восхищаться красотами владений Патрика:
— Господи, Кейт, оказывается, ты жила как королева. Это же сказка. Мечта. Ну, например, как выиграть миллион в лотерею.
Кейт перестала реагировать на подобные реплики. Она понимала, что сейчас чувствует Дженни. Она сама чувствовала то же самое, даже когда жила здесь.
Лиззи обожала это место и переехала к Патрику без малейших раздумий. Ей нравилось приглашать сюда друзей и красоваться на фоне окружающей роскоши. В отличие от Мэнди Келли, которая росла среди богатства, дочь Кейт с энтузиазмом приняла новый образ жизни и порой перегибала палку. Лиззи даже разговаривать стала по-другому, дабы казаться своей в мире богатых. Поведение дочери раздражало Кейт. Оно стало еще одним доказательством того, что Лиззи — пустышка. Как однажды сказал Патрик, девочка унаследовала это от Дэна, а кровь берет свое рано или поздно.
Когда Кейт перебирала вещи Патрика, на нее нахлынули воспоминания. Она с трудом сдерживала слезы. Патрик присутствовал в каждой частичке этого дома.
В ванной комнате одиноко висел его халат. Их постель выглядела какой-то холодной: безупречно заправленная, без единой морщинки или складочки, наволочки идеально отутюжены. В доме не осталось ни одной вещи, которая напоминала бы о Кейт. Ей было больно, очень больно.
Зазвонил мобильный телефон. Кейт, сидя на плетеном стуле в летнем домике, отвечала коротко и не очень приветливо.
— Сам пошел к черту, приятель, — спокойно сказала она в трубку.
Она выключила телефон и улыбнулась, увидев, что Дженни просто распирает от любопытства.
— Майкл Макман времени зря не теряет: уже успел всем пожаловаться на свою несчастную судьбу, — объяснила Кейт. — Это детектив Томас звонил. Разговаривал не очень-то любезно.
Дженни пожала плечами:
— Кейт, давай-ка поторопимся в Реттенден. Вдруг Макман уже позвонил им и предупредил?
Кейт покачала головой и спокойно сказала:
— Нет, он не такой дурак. Он знает — тогда ему крышка.
— Этот русский — темная лошадка, да?
Кейт кивнула и подвела итог:
— В доме ничего нет. Патрик слишком умен, чтобы держать дома какой-нибудь компромат на себя. Честно говоря, я даже предположить не могу, где он хранит документы. Весь его участок перерыли, но без толку. Вилли все знает, но он куда-то исчез. Похоже, единственная надежда у нас на Реттенден.