Сломленные
Шрифт:
Она обрадовалась, увидев страх в глазах Керри, и продолжала, стараясь говорить спокойно, почти ласково:
— Но не надейся просто отсидеть срок, как обычные преступницы, — отношение к тебе будет особое. В мужской тюрьме проходить по твоей статье довольно плохо. Но в женской тюрьме, где сидят женщины, которых разлучили с любимыми детьми, ты окажешься в совсем уж скверном положении. Кружка кипятка в лицо — вполне обычное дело. Тебе придется постоянно быть начеку. Видишь, не такая уж ты и умная, как тебе кажется. И если ты настолько глупа, чтобы отказываться
Керри не отвечала — она просто уставилась бессмысленным взглядом в глаза Дженни. Однако доселе она выглядела вменяемой и действовала как вменяемая. Дженни твердо решила, что не позволит этой девице избежать наказания по причине психического расстройства. Если потребуется, найдется множество психиатров, которые засвидетельствуют вменяемость Керри Элстон.
— Я восхищаюсь тобой, Керри. На твоем месте я бы волосы на себе рвала. Но тебе виднее.
Дженни закурила и как бы между прочим небрежно спросила:
— Да, кстати, насчет того случая сексуального домогательства — в школе, вместе с твоей подружкой Джеки Палмер? Не могла бы ты меня просветить, в чем было дело?
Керри сразу изменилась в лице. Дженни мысленно засчитала очко в свою пользу.
— Вы-то уж должны знать, что никакого дела не возбуждали.
— О, это я знаю. Но я хочу знать, почему не возбуждали. Потому что ваших отцов многое связывало? Или они имели связи в полиции? Или и то и другое? Я понимаю, ты-то со своим отцом была очень близка. Твоя мать объяснила нам, насколько близка — и тогда, и сейчас.
Керри не ответила.
— Керри, ау! Язык проглотила? Я думала, ты умеешь разговаривать.
Керри с ухмылкой облизала губы. Дженни чуть не вырвало от ее похотливого вида.
— Я могу показать вам парочку штучек, леди. Вам они наверняка тоже понравятся. Все девочки вместе, а?
Она откинулась на спинку стула, довольная тем, что ей удалось рассердить противника.
— Так ты будешь говорить, Керри?
Та покачала головой, демонстрируя свою беззаботность:
— Я уже сказала: тогда никто не предъявлял никаких обвинений, а раз так, говорить тут не о чем.
— Если никто не выдвигал обвинений, это не значит, что ничего не было, Керри. Я знаю, отец Джеки служил в полиции. Ты состояла с ним в отношениях личного характера? Он ведь очень хорошо знал твоего отца.
Керри вся напряглась, жилы на ее шее вздулись. Дженни подумала, что эта девушка, несомненно, очень сильна физически.
— Почему бы вам не отвязаться от меня? — прорычала Керри. — Я знаю свои права. У меня даже адвоката здесь нет. Вы без конца что-то вынюхиваете, а я не собираюсь отвечать на ваши дурацкие вопросы, если они не относятся к расследованию.
Дженни заговорила медленно, с расстановкой, словно объясняя элементарные вещи маленькому ребенку.
— Это относится к делу, поскольку Джеки Палмер находится под следствием по той же самой причине, что и
Керри занесла руку для удара, но подоспевшая женщина-полицейский набросилась на арестованную. Вдвоем с Дженни они повалили Керри на пол и надели на нее наручники. К концу потасовки все три женщины взмокли от напряжения.
— Чертова лесбиянка! — выкрикнула Керри.
Дженни усмехнулась и с раздражением произнесла:
— Ох, какие мы нервные!
Эвелин и Кейт шли в реанимационное отделение молча: они были слишком взволнованны, чтобы разговаривать. Эвелин видела беспокойство на лице Кейт и, в свою очередь, беспокоилась за дочь — чувство, которое никогда не покидает мать, даже если ее ребенок уже абсолютно взрослый человек. В черном брючном костюме и красной шелковой блузке Кейт выглядела очень стройной. Сзади ее можно было принять за девушку. Только опущенные от усталости плечи нарушали это впечатление.
Эвелин знала: ее дочери очень плохо. Но неужели предмет их с Пэтом ссоры настолько важен? Ведь такой гармоничной пары Эвелин еще не встречала в своей жизни. Они обожали друг друга, даже когда ругались и спорили.
Уже возле поста медсестры Эвелин увидела, что навстречу им идет сестра Патрика Грейс.
— Что тебе здесь нужно? — коротко спросила Грейс.
— Прошу прощения? — подняла брови Кейт.
— Ты меня слышала. Какого черта тебе здесь нужно? — От злости Грейс забыла о своей обычной манере изысканно выражаться и перешла на просторечие.
— Да как вы смеете…
Лицо Грейс исказилось от злобы. Она ткнула своим безупречно наманикюренным пальцем в сторону Кейт и прошипела:
— Смею, потому что ты смотришь на меня и мне подобных сверху вниз. Потому что ты бросила его, когда он был на краю пропасти. Ну и проваливай отсюда! Или ты хочешь, чтобы я объяснила тебе по-другому? Ты здесь никому не нужна!
Кейт посмотрела на прилизанные крашеные волосы Грейс и ее слишком жирный макияж и поняла: эта бабенка получает от склок удовольствие, смакует каждый выпад. Кейт всегда знала, насколько ревнива Грейс, но разве не чудовищно демонстрировать ревность сейчас, у постели умирающего брата? Грейс показывала всем своим видом, что Кейт в палату лучше не соваться. В дверях палаты виднелось испуганное лицо Виолетты.
Однако Грейс не отважилась встать на пути у Эвелин. Эта крошечная женщина протиснулась мимо нее, действуя тяжелой хозяйственной сумкой словно тараном.
— Пошли вы к черту, мадам! Вы не помешаете мне делать то, что я считаю нужным.
Виолетта посторонилась, и Эвелин ураганом подлетела к кровати Патрика. Кейт и Грейс вошли в палату следом.
— Когда ваш мужчина придет в себя и велит нам уйти, мы уйдем. А до тех пор, Грейс, мы будем делать то, что захотим. Теперь отойдите, не загораживайте мне свет, я должна посмотреть на него.