Сломленные
Шрифт:
Грейс повиновалась. Было видно, что Эвелин готова закатить скандал, а Грейс давно знала, что острый язык этой маленькой женщины, если ее разозлить, может зарезать без ножа.
Кейт посмотрела на лицо Патрика, и из ее глаз брызнули слезы. Он выглядел таким старым, таким изможденным, безжизненность его черт пугала ее. Он казался сломленным, потерпевшим крах.
На секунду Кейт пожалела, что Грейс не смогла помешать им войти: тогда они не увидели бы эту мрачную пародию на Патрика Келли. Шум работающего аппарата искусственного дыхания мог довести до
Джереми Бленкли, весело насвистывая, вышел из блочной высотки, в которой жил. Высокий, с уверенной походкой, он воображал себя этаким Джеймсом Бондом. Выглядел он, однако, не слишком привлекательно — вытянутое небритое лицо, изрядно тронутые сединой волосы и отвратительные вставные зубы. Он носил одежду не по возрасту, слишком молодежную для него, тем самым выделяясь из толпы и вызывая улыбки прохожих, — как он ошибочно думал, дружеские. Ему не приходило в голову, что прохожие просто смеялись над ним.
Джереми шел с мальчиком лет двенадцати, Кайраном Паржитером. Кайран служил чем-то вроде наживки. Они регулярно ходили в западную часть города, где Кайран заводил дружбу с молоденькими пареньками, предпочитая убежавших из дома. Он знакомил ребят со своим «другом» Джереми, который предлагал им место для ночлега. Все было очень просто. Некоторых мальчиков больше никогда не видели. За работу Кайрану неплохо платили.
Когда Джереми со спутником подошел к своей грязной машине, которую использовал для перевозки небольших грузов, к ним приблизились двое мужчин. Джереми мгновенно догадался, кто это, и крикнув: «Легавые!» — бросился бежать.
Через пару секунд его догнал тот мужчина, что был помоложе. Кайрану удалось улизнуть. Когда сыщики запихали Джереми в свою машину без номеров, он плюхнулся на сиденье и злобно прошипел:
— Лучше вам так не делать.
Первая оплеуха потрясла его, но за ней последовали и другие. После взбучки его спросили:
— Ну что, хватит тебе, сука, или еще хочешь? Может, тебе лучше мотыгой по башке дать?
Полицейский постарше посоветовал:
— Держи его крепче, Гарри, а то он снова попытается удрать. Чертов извращенец! Ну ничего, на этот раз я у него отобью охоту бегать.
Двое рассмеялись, а третий, водитель, повернулся и сказал:
— Мы долго тебя искали, Бленкли. Теперь мы отправимся в Грантли и посмотрим на кое-какие фотографии. Любишь маленьких детей, да?
Сердце Джереми ушло в пятки. Он-то думал, что задержан из-за махинаций с фальшивыми чековыми книжками. Неужели за ним пришли по другой причине? Он же всегда действовал умно. Что же, черт возьми, происходит? И кого еще замели?
Борис отдыхал. Он принял душ, переоделся, выпил бокал вина и теперь собирался ехать на обед в клуб, который недавно купил. Улыбаясь, он спустился в подвал своего дома.
— Как там мистер Гэбни?
Его люди почтительно встали.
— Он хорошо поел, помылся и переоделся.
Борис кивнул:
— Ладно, откройте мне дверь.
Охранники распахнули железную дверь, и Борис, по-прежнему улыбаясь, вошел в сырой каземат. Вилли сидел на койке. Он выглядел осунувшимся и усталым, но по крайней мере теперь у него включили свет и дали несколько книг, чтобы скоротать время.
— Вы в порядке, мистер Гэбни?
Вилли догадался, что перед ним самый главный босс, и, несмотря на ожесточение, накопившееся в душе, все же ощутил нечто вроде почтения — как солдат при виде вражеского генерала.
— Вы готовы поговорить со мной, мистер Гэбни? Я знаю, что вы — правая рука мистера Келли и вы в курсе всех его дел.
Вошедший носил, по мнению Вилли, совершенно педерастическую прическу. Узник тяжело вздохнул:
— Я никогда ничего тебе не скажу, приятель. Мы с Патриком больше чем компаньоны. Я любил его как брата. Вы можете меня пытать огнем, заживо похоронить, выломать руки — я вам ничего не скажу. Вы меня понимаете?
Борис излучал обаяние. Вилли подумал, что при других обстоятельствах вполне мог бы проникнуться уважением к этому человеку.
— Что ж, вы не трус, мистер Гэбни. Я уважаю ваши чувства. Если бы у мистера Келли нашлось побольше таких друзей, как вы… — Борис поднял руки, подчеркивая искренность своих слов. — Но очень скоро нам все же придется поговорить. Когда я объясню вам свое положение, вы поймете, почему я пошел на жесткие меры. Я не привык, чтобы меня грабили — даже такие известные личности, как ваш друг мистер Келли.
Вилли возразил:
— Патрик Келли никогда в жизни никого не обокрал. Запомните это на будущее. И если ваши деньги исчезли в его клубе, вы глубоко заблуждаетесь, считая, что за этим стоит он. Вам следовало только спросить, и вы бы все узнали. Патрик искал вас, он искренне стремился выяснить, чего вы от него хотите. Его не интересовали ваши делишки, но злило то, что все происходит на его территории без его ведома и позволения.
Борис выглядел озадаченным. Вилли снова уткнулся в книгу с таким видом, будто человек, стоявший перед ним, отвлекал его от важного занятия. Он услышал, как русский вышел из комнаты, и облегченно вздохнул. Ему было страшно разговаривать с ним и скрывать страх удавалось только с трудом.
Если Патрик действительно мертв, тогда Вилли потерял самого близкого человека. Вилли даже помогал воспитывать дочь Патрика. После смерти Рене Мэнди стала смыслом их жизни и скрепила их дружбу. Мэнди говаривала в шутку, что у нее два отца. Он помнил, каких взглядов их троица удостаивалась на школьных вечерах: двое огромных мужчин и тоненькая белокурая девушка. Вилли знал, что внешностью Бог его обидел, но Мэнди не замечала этого и любила его всем сердцем.
На глазах у Вилли выступили слезы, но он пытался успокоить себя тем, что Патрик сейчас на небесах вместе с Рене и Мэнди. Вилли гадал, через сколько дней или даже часов он присоединится к ним.