Сломленные
Шрифт:
Старушка сидела в задумчивости и ожидала, что будет дальше, — она была выбита из колеи, сама толком не понимая, почему. Когда Эвертон вернулся на свой стул за дверью, она подумала, сказать ли о визите русского. Однако ей почему-то показалось, что Эвертон и так о нем знает.
В Патрика стреляли на улице среди бела дня, однако Кейт ни словом не обмолвилась о том, что собираются кого-то арестовать, что есть подозреваемые. Чем больше Эвелин размышляла об этом деле, тем более странным оно ей казалось. Задним числом она задумалась, знает ли ее дочь, кто стрелял в Патрика, и если знает, то
Сгорая от любопытства, Эвелин откинулась на спинку стула. Она сама доберется до истины, но Кейт придется кое-что ей объяснить.
Сьюзи крутилась как белка в колесе. С тех пор как она вышла из полицейского участка, у нее и пары минут свободных не было. Подозревая, что за ней могут следить, она со всеми предосторожностями отправилась в город повидать своего старого друга Лукаса Броунинга. Только очутившись в его квартире, она наконец расслабилась.
Он сочувственно выслушал ее рассказ об аресте и весело смеялся, когда она описывала свое скорое освобождение.
— Отлично. — Он весь сиял. — Я ведь говорил тебе, что у меня есть друзья на самых высоких постах!
Сьюзи улыбалась, как чеширский кот, страшно довольная собой. Ее буквально распирало от гордости. Впервые в жизни она чувствовала себя неприкосновенной, и это было захватывающее ощущение. Сьюзи всегда знала, что они пользуются некоторым покровительством, но даже и не предполагала, насколько далеко оно простирается. А теперь неизвестные покровители играючи защитили ее от таких серьезных обвинений! Это изумляло и возбуждало.
— Так кто же вытащил меня оттуда?
Лукас укоризненно покачал головой:
— Какая тебе разница, черт возьми? Ты же сразу начнешь трепаться на всех углах.
Она ухмыльнулась:
— Да? Так я его знаю?
Лукас загоготал, запрокинув голову и задыхаясь.
— Его все знают! — Он вытер текущие из глаз слезы. — По крайней мере, все более или менее приличные люди. Но нам он готов помочь, и я благодарен ему за это.
— А я-то как благодарна!
Они отпраздновали свой успех. Затем Лукас тихо сказал:
— Я слышал о Шерон Палистер. Одна из твоих, так?
Сьюзи забеспокоилась:
— Откуда ты знаешь?
Он осклабился:
— Я должен все знать, Сьюз. Именно это делает меня могущественным.
— Да пошел ты со своим могуществом! Я без понятия, кто ее грохнул. Думаю, она полезла в крутой бизнес — я бы нисколько тому не удивилась. Ей всегда требовались деньги, она ходила за мной хвостиком, чтобы побольше заработать, а ведь я неплохо плачу, Лукас. Приходится платить за тот товар, который нужен моим клиентам. Но Шерон денег всегда не хватало, хотя на наркотиках она не сидела, это точно, и парня у нее не было. Меня всегда занимало, куда ей столько денег, а теперь, когда она отбросила коньки, полагаю, никто уже не узнает правды.
Лукас не отрывал от Сьюзи своих холодных глаз, и внезапно она почувствовала, что не может выдержать его взгляд. Лукас опасен, очень опасен. Сначала он усыпляет вашу бдительность своими шуточками и дружеским обхождением, а потом, если сочтет нужным, убьет, ни секунды не раздумывая.
— Вот что, дорогая: я только начинаю серьезно
Сьюзи похолодела от страха, а Лукас продолжал:
— Видишь ли, Сьюзи, я абсолютно безнравственная личность, но могу и прикинуться моралистом, когда на карту поставлены мои интересы. Поэтому сейчас я смотрю на ситуацию с другой стороны, как бы вижу ее глазами других — тех, которые не настолько свободны от предрассудков, как мы с тобой. А теперь, если в твоей голове есть хоть немного мозгов, ты тоже постараешься посмотреть на вещи с этой точки зрения. Мертвые дети — это серьезные неприятности, следовательно, ты по уши в дерьме.
Она уловила сарказм в его голосе.
— Так вот, если тебе что-либо известно о пропавших детях, ты должна мне все рассказать. Возможно, я смогу предотвратить катастрофу.
— Честное слово, у меня нет ни малейшего понятия о том, что случилось с этими детьми. Клянусь могилой моей матери.
Лукас закашлялся от смеха:
— Твоя мать жива-здорова и играет в лото в Борнмуте.
Сьюзи цинично улыбнулась:
— Какая разница. Могла бы и помереть, черт возьми.
— Так же как и ее дочь, если она будет пытаться надуть меня, а?
Сьюзи с вызовом подняла стакан:
— Чокнемся, приятель.
— Это просто абсурдно! Куда, черт возьми, мог подеваться ребенок?
Кейт не ответила.
— Господи, за все годы работы я никогда даже близко ни с чем подобным не сталкивалась, — вздохнула Дженни. — Слишком все странно. Все эти женщины, которые пытались убить своих детей, потом убийство женщины и исчезновение ее сына. Мы находим ребенка на свалке — на свалке, черт возьми! — а его мать умирает дома от передозировки. Теперь я уже думаю, а не с чужой ли помощью она умерла? Либо мы имеем дело с матерями, которые жестоко обращаются со своими детьми, а потом убивают их, либо это какой-то убийца, целью которого становятся неблагополучные женщины и их несчастные дети. Да тут сам Фрейд мозги сломал бы, пытаясь во всем разобраться.
Кейт затушила очередную сигарету и открыла окно, чтобы впустить в кабинет хоть немного свежего воздуха.
— Ответ на многие вопросы знает Сьюзи. Она могла бы вывести нас на Баркера.
Дженни кивнула. Ее обычно жизнерадостное лицо выглядело совершенно несчастным и мертвенно бледным. Под глазами залегли черные круги, уголки губ опустились. И в лучшие-то времена она не была красавицей, а в последнюю неделю выглядела просто ужасно.
— Но как нам добраться до нее? Нам ведь запретили ее трогать! — в отчаянии вскричала Дженни. — Звонок поступил из МВД, значит, мы имеем дело с важной шишкой. Очень важной. Этот тип чертовски уверен в себе, если подставляется за нее, учитывая серьезность преступления.