Сломленный Король
Шрифт:
— Забавный? Я смертоносный воин, который последнюю тысячу лет прожил как заточённый лич. Забава не числится среди моих сильных сторон.
Ревна закатила глаза.
— Ладно. Сексуальный. Ты разве не помнишь всех тех женщин, которые пытались переспать с тобой до Рагнарёка? Тебе ни одна из них не нравилась, но они ходили за тобой хвостиком как влюблённые щеночки. Я уверена, что ты многих уложил в постель. Но ни одна из них не была тебе ровней, как я. Разве ты не помнишь? Ты был известен как Меч Богов, устрашающий и прекрасный.
— Что ж, это были весьма тревожные несколько минут, но я должен возвращаться к работе. Ты как хочешь выйти, через дверь или через окно?
— О, мой ненаглядный брат. Эти кандалы на твоём разуме, — она показала пальцами кавычки в воздухе, — помешают тебе в ближайшее время выбросить меня из окна.
— Какая жалость.
Ревна слегка прищурилась, и её расчётливая сторона наконец-то проявилась.
— Так что из своего прошлого ты помнишь?
Почему она спрашивает об этом?
— В смысле?
— Ты помнишь меня?
— К сожалению, да.
«Ужасная тогда, ужасная сейчас».
И всё же я присмотрелся к ней. Она выглядела почти точно так же, как прежде. Сложно поверить, что ей больше тысячи лет, но эльфы стареют очень медленно, как только достигают зрелости. Королю Горму было почти девять тысяч лет, а он выглядел едва старше пятидесятилетнего человека.
Ревна впилась пальцами в апельсин, и сок закапал на мой диван.
— Ты помнишь, как ты был проклят?
Большая часть моей прошлой жизни была ясной как день — сражения, кровь, слава. Заклинания, которые я творил в горах. Лишь последние несколько лет перед смертью сделались смутными. Я знал, что построил магическую стену для защиты Ночных Эльфов, но за прошедшие столетия детали померкли.
— Думаю, проклятье выжгло часть моих воспоминаний, — ответил я наконец.
Брови Ревны взлетели вверх.
— Ну, это многое объясняет.
— О чём ты говоришь?
Вместо того чтобы ответить, она пересекла комнату и встала рядом со мной. То, как её взгляд задержался на моём теле, заставило меня потянуться за рубашкой.
— Так что делает заклинание укрепления? — спросила она. — То, которое так нравится нашему отцу.
— Уверен, ты знаешь. Оно не даст Ночным Эльфам освободиться и укрепит стену. Это не даст им совершать вылазки в Мидгард, — хотя бы в этом у меня и моего отца имелась общая цель. Если между Ночными и Верховными Эльфами разразится битва, проиграем не мы.
Тон Ревны сделался резким.
— Почему бы тебе не сотворить карающее проклятье — нечто, что покончит с ними навсегда?
«А почему бы мне не запереть тебя навеки в тёмной тюрьме, когда я стану королём?»
Мы с Королём Гормом недавно ожесточённо спорили по этому вопросу. Буквально несколько недель назад он потребовал, чтобы я уничтожил Ночных Эльфов раз и навсегда. Поскольку военная кампания против Ночных Эльфов
Пока эта штука находилась на моей голове, мне надо было относительно удовлетворять его пожелания, но я не мог способствовать тому, чтобы Верховные Эльфы наводнили Тенистые Пещеры. К счастью, корона защищала его от моего гнева, но не позволяла ему физически контролировать меня. Так что стена останется на прежнем месте. Я был рад не дать Верховным Эльфам напасть на Ночных.
Пока что это оставалось моей единственной целью. Успешная атака на Ночных Эльфов могла означать смерть Али.
Я старался не слишком часто думать о ней; она рушила мою сосредоточенность, а это лишь откладывало моё возвращение к ней. Но сама попытка изгнать её из моего сознания вызывала образ её прекрасного лица. Волосы цвета снега, глаза, сиявшие как лунный свет на воде; кожа, никогда не видевшая солнца, гладкая и лишённая отметин… Моё сердце ныло от желания вновь увидеть её.
— Ну? — рявкнула Ревна, возвращая меня в настоящее. — Разве не лучше будет просто убить их вместо того, чтобы тратить кучу энергии на их сдерживание?
— Ревна, — холодно ответил я. — Ты же помнишь, как давным-давно мне легко было убивать всех вокруг? Как ты заметила, я больше так не могу. Но ты уверена, что так будет всегда?
Она побледнела.
— Ладно. Я уйду, — она пошла к двери с напряжённой спиной. Я уже поворачивался к своей работе, но тут она вновь заговорила певучим голосом. — Чуть не забыла. Отец просил передать, что после ужина у нас будет совещание. Он сказал не опаздывать. Но предупреждаю тебя. У него новости, которые вызовут у тебя желание убить его, — она склонила голову набок. — Как жаль, что ты не можешь это сделать.
Глава 3. Гэлин
Пара охранников была одета в лёгкую броню, и они оба держали по палочке, на конце которой вибрировало смертоносное проклятье. Они стояли по обе стороны от золочёных дверей. Пусть я и был следующим в очереди на трон, они сверлили меня гневным взглядом. Наверное, потому что будучи в тюрьме, я сожрал некоторых их друзей. Не то чтобы меня это волновало.
— У меня назначена встреча с королём, — объявил я, подходя к ним.
Не сказав ни слова, охранники открыли золочёные двери толчком рук.
Сверкающие двери были лишь прелюдией к внутреннему убранству апартаментов Короля Горма. Подход моего отца к дизайну интерьера можно описать одним словом: золото. Если вещь можно позолотить, она была позолоченной: ножки стульев, шторы, бархатная обивка дивана. Даже сиденья унитазов в уборных были золочёными.
Пощадили лишь потолок, да и то не особо. Его обильно расписали фресками Эльфхейма: заснеженные вершины гор, первозданные леса, златовласые эльфы в разной степени обнажённости. Возможно, для описания подхода моего отца к дизайну интерьера требовалось три слова: золото и нагота.