Слоник из яшмы. По замкнутому кругу
Шрифт:
— Вы бы, папаша, потише разговаривали, спать охота, — сказал пассажир с багажной полки.
— Ваше дело молодое, где прикорнул — там тебе и перина, спи в свое удовольствие…
— Пойди лицо-то умой, потомственный пролетарий! Ишь как замызгался! — сказала женщина в платке, доставая из баула полотенце и мыло.
Старик взял туалетные принадлежности и направился в конец вагона. Когда дверь за ним закрылась, он вынул из брючного кармана большие серебряные часы-луковицу на тонком капроновом шнуре вместо цепи, открыл крышку и сказал:
— Докладывает седьмой!
Затем он открыл заднюю крышку и, приложив часы к уху, услышал:
— Я — «Байкал»! Я — «Байкал»! Рапорт принял! — Это был индекс Никитина.
Второе донесение из поезда Никитин получил через полчаса: «Пассажир» спит».
Третье мало чем отличалось от второго. Вскоре было получено новое донесение:
«Пассажир» обнаруживает беспокойство, справляется о названиях станций».
Из Барыбина было получено краткое донесение:
«Пассажир» сошел с поезда».
Через несколько минут Никитин вновь получил сообщение:
«Пассажир» идет в сторону леса от станции Барыбино на северо-восток».
В то же мгновение грузовая машина «ГАЗ-51» с контейнером в кузове резко свернула с автомагистрали на восток, проскочила на большой скорости Барыбино и остановилась на шоссе.
Никитин принял донесение:
«Докладывает двенадцатый! «Пассажир» вскрыл тайник, переоделся в серый костюм. Достал маленький чемодан, коричневый, фибровый. Вынул пистолет и положил в правый карман брюк. Направляется в юго-восточном направлении».
На шоссе у самого кювета стояла синяя «Волга», шофер дремал, положив голову на баранку. Очнулся он от покалывания тока в руку и, приложив наручные часы к уху, услышал:
— «Пассажир» в сером костюме, в руке коричневый фибровый чемодан.
Шофер включил зажигание, и машина тронулась в восточном направлении.
Проехав два километра, шофер увидел человека в сером костюме с коричневым чемоданом в руке. Человек голосовал, подняв правую руку.
— Друг, — сказал человек в сером костюме, — подвези до Орово.
— Не с руки, — ответил водитель. — Нам с тобой по дороге до Бронницы, а там тебе на восток, а мне на юг, в Коломну.
— Пятерку, а?
— Одного бензина на пятерку сожжешь…
— Десять?
— Деньги на бочку! — оживился водитель.
— Недоверчивый! — не то с укоризной, не то с похвалой произнес человек в сером костюме, но десятку все же вынул.
Шестьдесят километров оказались нелегкими — булыжное шоссе разбито, местами шли дорожные работы и приходилось кружить в объезд по поселку. Вскоре синюю «Волгу» обогнал «ГАЗ-51» с контейнером в кузове.
— Вот лихач! — бросил ему вслед водитель, остановил «Волгу», не спеша вылез на дорогу, обошел вокруг машины и проверил баллоны.
В Орово «пассажир» вылез из «Волги» и направился в сторону железнодорожной станции. Прошел еще час времени, и Никитин получил донесение:
«Докладывает девятый! «Пассажир» сел в поезд Голутвин — Москва. Вагон второй».
Вначале «ГАЗ-51» стоял на шоссе Орово — Гжель. Никитин опасался, что «пассажир» с другой попутной машиной
Последнее сообщение, полученное Никитиным, было тревожное:
«Докладывает третий! «Пассажир» соскочил с поезда на ходу, в районе пятьдесят второго километра. Прыгаю!»
«Третий» был индексом капитана. На Гаева можно было рассчитывать, и все же, подумав о том, что пленка благодаря предусмотрительности полковника засвечена, Никитин вздохнул с облегчением.
Миновав платформу Фабричную, Никитин получил новое донесение:
«Докладывает третий! «Пассажир» направляется в сторону дачного поселка Красные сосны».
Грузовик с контейнером в кузове свернул на проселочную дорогу и выехал на Лесную, главную и единственную улицу поселка Красные сосны. Не выключая зажигания, водитель остановил машину подле одного из дачных домиков.
Спустя несколько минут, за которые Никитину, «наблюдая за Жарковым», удалось восстановить связь с капитаном Гаевым, Жарков вышел на Лесную улицу и подошел к унылому, выкрашенному серой краской забору. Осмотревшись, он потянул за кольцо щеколды, но тут же захлопнул калитку и отошел к столбу электрической сети. Он прочел объявление на столбе, оглянулся и, убедившись, что на улице никого нет, карманным ножом приподнял угол маркировочной фанерки, вынул из-под нее сложенный листок бумаги, положил его в верхний карман пиджака и быстро пошел в сторону железнодорожной платформы.
— Третий! Я — «Байкал»! Третий! Я — «Байкал»! — передал Никитин позывные и, услышав ответ, сказал: — «Пассажира» можете брать. Примите меры предосторожности, он вооружен ножом и пистолетом. Важно сохранить записку, она в левом верхнем кармане пиджака. Исполнение доложите.
Жарков сел в электричку. Билет он не взял — в кассе никого не было, и он не хотел попасть на заметку кассиру. Он положил чемодан на полку и со скучающим видом устроился у окна.
На ближайшей станции, проверяя билеты, контролер обнаружил безбилетного пассажира. Гражданин был готов уплатить штраф, но контролер отказался получить деньги и предложил человеку в сером костюме пройти вперед.
Пассажир неохотно поднялся, снял с полки чемодан и пошел к тамбуру.
Как только он вошел в тамбур, капитан Гаев схватил безбилетника за правую руку, в левой был чемодан. «Контролер» и два человека из железнодорожной милиции пришли капитану на помощь. Общими усилиями они скрутили ему руки назад. Из верхнего кармана его пиджака Гаев извлек записку и пленку, завернутую в черную, светонепроницаемую бумагу.
Получив донесение о выполнении операции, Никитин выбрался из контейнера, подошел к столбу и прочел: