Слова, которых нет
Шрифт:
Элизабет уверенно подошла к старику и протянула ему мороженое.
– Ты что делаешь? – спросил Ник, но ответ он знал. В конце концов, можно было догадаться, ведь пока они шли, Элизабет ни разу не лизнула мороженое.
– Альфред любит сладости, – пояснила она. – Да, Альфред?
Старик наконец продрал глаза и посмотрел на девочку в голубом платье.
– О нет! – он замахал руками. – Я опять в Зазеркалье!
– Я не Алиса, – ответила Элизабет с некоторым смущением.
Альфред пригляделся и с облегчением вздохнул. А потом его взгляд переместился
– Это мне? – спросил Альфред хриплым, но полным любви голосом.
– Да, Альфред! – воскликнула Элизабет.
Лицезреть этот акт благотворительности Нику не хотелось. Он прикрыл глаза козырьком бейсболки, на которой были изображены красные губы. Издали можно было подумать, что это логотип The Rolling Stones, но Ник не слушал такую музыку.
– Хватит прикармливать этого бомжа, – сказал он. – Он сам виноват, что все потерял. Нельзя поощрять таких людей, Элизабет.
– Но он добрый, – возразила она.
– Этим должны фонды заниматься, люди, которые знают, что делать. Дашь этому бомжу двадцатку – он пропьет ее тут же и будет клянчить еще. Пойми, Элизабет, давая таким людям деньги, им не поможешь. Ты просто будешь спонсировать их неправильный образ жизни. У всего есть последствия, и не всегда у, казалось бы, добрых дел они хорошие.
– Но это мороженое, мороженое нельзя пить, только если растает. Но оно все еще холодненькое.
Ник поднял указательный палец, чтобы продолжить лекцию о благотворительности, но нужных слов не нашел.
– Ладно, ты права, – согласился он, как вдруг откуда-то снизу донеслась приглушенная мелодия.
Кто-то звонил.
Ник достал из кармана смартфон.
– Да, – ответил он на вызов.
Альфред не растерялся и взял мороженое из руки Элизабет.
– Это изумительно, госпожа Франк, – сказал он после дегустации. – Для счастья не хватает только глотка из фляги безудержной радости.
Альфред повернул голову направо, а потом налево, но, кажется, не увидел того, чего ожидал. Он нахмурил брови и прохрипел довольно грубым голосом:
– Сэр Достоевский! Где вы?!
Один из перевернутых мусорных баков издал шум. Крысы?
– Дости! – воскликнула Элизабет. – Иди сюда, маленький!
Нет, не крысы. Из горстки мусора вылезла собака породы корги – рыжая с белыми пятнами. Она стремительно побежала вперед, таща за ремешок черную флягу, от вида которой глаза Альфреда заблестели. Но вот беда, Дости пробежал мимо него. А потом и мимо Элизабет. Чего же он задумал?
Собака бросилась к Нику.
– Нет, я предпочту работать в соляных шахтах, чем на рынке крипты в команде профессионалов, которую… – Он дернулся от испуга, не успев договорить, когда Дости встал на две лапки и полез к нему обниматься. Смартфон выскочил из рук Ника, а сам юноша свалился на асфальт.
– Чертова собака, – выругался он, глядя на телефон, лежавший на земле дисплеем вниз. – Она же меня убьет!
Элизабет подбежала к телефону и подняла его. По всему экрану пошла трещина.
– Ей не
– Глупая собака, – проворчал Ник, и корги заскулил.
– Дости не виноват, что любит тебя.
– Видимо, жвачка не врала. Любовь и правда полное разочарование.
Ник поднялся на ноги, отряхнул джинсы, а потом прищурился и посмотрел на собаку, чтобы пристыдить ее. Но Дости уже вовсю обнимался с Элизабет, и было не похоже, что его грызла совесть. Разве что блохи. Они могли.
– Пойдем, – недовольно проговорил Ник.
Элизабет ухватилась обеими руками за мордочку корги и посмотрела ему в глаза.
– Береги Альфреда, Дости, – сказала она. – И не давай ему много пить. Он старенький.
Альфред посмотрел на собаку так, как нашкодивший ребенок смотрит на родителей, которые вот-вот накажут его.
Но друзья ушли, так и не узнав, получит ли Альфред флягу радости сегодня или будет наказан, как на прошлой неделе.
– Может, завтра зайти к ней? – спросил Ник, но скорее самого себя, нежели подругу.
– Макс разозлится, – заметила Элизабет.
– Пожалуй, если мистер Келлерман не дозвонится до меня, то мне придется искать новую работу.
Через несколько минут Ник и Элизабет уже были возле многоэтажки с магазинами на первом этаже, где располагался сервисный центр, куда им и нужно было, но не хотелось. Они прошли вдоль строения – в самый конец – к воротам, над которыми висела черная табличка с белой надписью «Доктор Рок». Внешне эта часть торговых помещений выглядела как гараж, строго говоря, раньше она им и являлась.
Ник подошел к дверям, расположенным рядом с воротами, и постучал. Зачем? Он и сам не знал ответа. Не в гости же шел. А может быть, просто надеялся убедить себя в том, что «ее нет дома».
Дверь была открыта.
Друзья вошли внутрь, и на них обрушился громкий поток звука. Тяжелые гитарные риффы чуть ли не разрывали им перепонки, пока Лемми Килмистер пел «Рок-н-ролл». Это дополняло атмосферу хаоса и бесконтрольности, которые можно было ощутить, глядя на инструменты и металлические коробки с запчастями, которые валялись по всему помещению, как пехотные мины на поле боя. И это в каком-то смысле было так, потому что лучше бы на них не наступать.
Из колонок заиграло гитарное соло, но звучало оно недолго. Музыка вдруг прервалась.
Наступила тишина. Но не успел Ник насладиться ей, как услышал грубое приветствие.
– Чего приперся?! – сказала темноволосая девушка с накрашенными в черный цвет губами. Ее можно было бы назвать готессой, хотя бы из-за пирсинга на лице и мрачного макияжа, если бы только она не носила белый халат и спецодежду – черные брюки и рубашку, что явно не укладывалось в образ.
«И все-таки к такому приветствию привыкнуть нельзя», – подумал Ник в очередной раз. Дар речи он не потерял, но говорить вслух боялся. К его счастью, Элизабет нашла нужные слова для описания ситуации. Или к несчастью.