Слова сияния
Шрифт:
— Меня прислал его высочество кронпринц Валам, правитель этих земель. До его внимания дошли дурные слухи, упорно гуляющие по здешним местам. Слухи касательно смерти светлоглазой женщины.
Мужчина встретился взглядом с отцом.
— Мою жену убил ее любовник, — ответил тот. — Который потом совершил самоубийство.
— Некоторые люди рассказывают другую историю, светлорд Лин Давар, — проговорил незнакомец. — Эти слухи... причиняют беспокойство. Они вызывают недовольство его высочества. Если подчиняющийся
Отец не отреагировал с тем возмущением, которого ожидала от него Шаллан. Он лишь сделал жест в сторону дочери и гостей.
— Прочь, — приказал он. — Освободите место. С тобой, посланник, мы поговорим наедине. Не стоит тащить грязь за порог.
Из-за стола поднялся Тавинар, явно желающий уйти как можно быстрее. Девочка взглянула на Балата и что-то тихо прошептала, когда они уходили.
Отец посмотрел на Шаллан, и она поняла, что снова застыла после упоминания о матери, по-прежнему сидя на своем месте рядом с высоким столом отца.
— Дитя, — мягко проговорил отец, — иди посиди со своими братьями.
Она отошла, пройдя мимо посланника, подошедшего к высокому столу. Его глаза... Это был Редин, незаконнорожденный сын кронпринца. Поговаривали, что отец использовал сына как палача и наемного убийцу.
Так как ее братьев не прогнали из комнаты напрямую, они расселись в креслах перед камином, достаточно далеко, чтобы обеспечить отцу уединение. Братья оставили местечко для Шаллан, и она устроилась рядом с ними, слегка помяв великолепное шелковое платье. Завернутая в многочисленные слои, создающие объем, девочка чувствовала себя так, будто только платье имело значение, а сама она находилась где-то в другом месте.
Бастард кронпринца сел за стол вместе с отцом. Хотя бы кто-то вступил с ним в конфликт. Но вдруг сын кронпринца решит, что отец виновен? Что тогда? Расследование? Шаллан не хотела, чтобы с отцом что-то случилось. Она решила, что остановит тот мрак, который медленно душил их всех. Казалось, что после смерти матери из жизни ее семьи ушел весь свет.
Когда мать...
— Шаллан? — позвал Балат. — С тобой все в порядке?
Она встряхнулась.
— Можно мне взглянуть на кинжалы? С моего стола они выглядели очень красиво.
Виким просто уставился в огонь, но Балат кинул ей свой кинжал. Она неуклюже его поймала и вытащила из ножен, восхитившись тому, как в металлических завитках отражается свет камина.
Мальчики наблюдали за спренами огня, танцующими в пламени. Трое братьев больше не разговаривали друг с другом.
Балат оглянулся через плечо, бросив взгляд в сторону высокого стола.
— Хотел бы я услышать, о чем у них идет речь, — прошептал он. — Может быть, они уволокут его прочь. Будет справедливо, учитывая, что он
— Он не убивал мать, — тихо произнесла Шаллан.
— Ага. — Балат фыркнул. — Тогда что же произошло?
— Я...
Она не знала. Не могла об этом думать. Только не о том времени, не о том дне. Неужели отец действительно пошел на убийство? Шаллан снова почувствовала озноб, несмотря на тепло очага.
Вновь наступила тишина.
Кто-то... кто-то должен что-то сделать.
— Они разговаривают о растениях, — сказала Шаллан.
Балат и Джушу посмотрели на нее. Виким продолжал пялиться в огонь.
— О растениях, — повторил Балат ровным голосом.
— Да. Мне немного слышно.
— Я ничего не слышу.
Шаллан пожала плечами из многочисленных слоев своего платья.
— У меня слух лучше, чем у тебя. Да, о растениях. Отец жалуется, что деревья в саду никогда его не слушают, когда он приказывает им подчиняться.
«Они теряют листья из-за болезни, — говорит он, — и отказываются отращивать новые».
«Вы пробовали бить их за непокорность?» — спрашивает посланник.
«Все время, — отвечает отец. — Я даже обломал их ветки, но они все равно не подчиняются! Полный беспорядок. Они должны хотя бы убирать за собой».
«Да, это проблема, — говорит посланник, — ведь деревья без листвы вряд ли кому-то нужны. К счастью, есть решение. Когда-то у моего кузена были деревья, которые вели себя таким же образом, и он обнаружил, что требовалось всего лишь петь им песни, и тогда их листья тут же отрастали заново».
«Ах, конечно же, — соглашается отец. — Я немедленно попробую поступить таким же образом».
«Надеюсь, у вас все получится».
«Что ж, если так, я действительно испытаю облегчение».
Ее братья уставились на нее, сбитые с толку.
В конце концов Джушу вскинул голову. Он был самым младшим из братьев и старше только самой Шаллан.
— Об... лист... вение...
Балат захохотал так громко, что на них посмотрел отец.
— О, это ужасно, — вымолвил Балат. — Это на самом деле ужасно, Шаллан. Тебе должно быть стыдно.
Она поуютней устроилась в своем платье, ухмыляясь. Даже на лице Викима, старшего близнеца, показалась улыбка. Она не видела, чтобы он улыбался уже... сколько?
Балат вытер слезы.
— На мгновение я действительно решил, что ты слышишь их разговор. Ты маленькая Несущая Пустоту. — Он глубоко вздохнул. — Шторма, но было так забавно.
— Нам нужно смеяться чаще, — ответила Шаллан.
— Наш дом — не подходящее место для смеха, — сказал Джушу, глотнув вина.
— Из-за отца? — спросила Шаллан. — Он один, а нас четверо. Нам просто стоит быть более оптимистичными.
— Оптимизм не изменит факты, — сказал Балат. — Хотел бы я, чтобы Хеларан не уезжал.