Слова

Джейд Эшли

– Что?

– Прости, – повторяю я. – Прошел всего час с тех пор, как твоя жизнь перевернулась с ног на голову. У тебя не было времени все обдумать, не говоря уже о том, чтобы поговорить об этом. Я не имела права злиться за то, что ты этого не хочешь.

В отличие от Феникса, у меня нет проблем с признанием вины, когда я не права.

И в этот раз я не права.

Скользнув обратно в постель, он берет с тумбочки стопку бумаг и ручку для чтения.

Феникс просматривает первые несколько строк. Насколько я понимаю, лейбл хочет выпустить

альбом в конце января. Учитывая, что этот тур еще даже не закончился, а после него у них еще европейское турне, парням не остается времени на восстановление.

Заметно раздраженный, Феникс откладывает ручку.

– Не могу сосредоточиться на этой чуши.

Поскольку я не хочу, чтобы он совершил ошибку и, не читая условия, подписал контракт, который Чендлер, несомненно, вручит ему завтра первым же делом, я хватаю стопку документов.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь прочитать их тебе. – Покопавшись в ящике тумбочки, я нахожу ручку. – Все, что тебе не понравится или что ты захочешь уточнить, я отмечу. Таким образом, сможешь все учесть до того, как подпишешь контракт, хорошо?

Он мягко кивает.

Пока я читаю, Феникс дает комментарии. Многие вещи его устраивают, но некоторые – нет. Например, отсутствие времени на отдых после тура.

Выглядя более спокойным, чем раньше, он кладет голову мне на колени.

– Я бы убил, чтобы неделю ничего не делать, кроме как лежать в постели и заказывать еду навынос.

– Ты можешь попросить перерыв, Феникс.

Я не осознаю, что свободной рукой стала массировать его голову, пока он не говорит:

– Черт. Так приятно.

Продолжая, я перелистываю две последние страницы.

– Так, похоже, остался только… – Неловко. – Выбор песен для альбома. В списке тринадцать треков.

– Это должно быть интересно. Давайте послушаем его.

– Ну, они хотят, чтобы главным синглом стала песня под названием Breathe Dust.

Мгновенно Феникс напрягается.

– Черта с два. Никому из нас не по душе эта песня. Когда мы с парнями обсуждали, то решили, что главным синглом должна стать Existentialism, потому что она самая сильная и лучше всего отражает нашу суть.

– Тогда вам, ребята, нужно выступить единым фронтом и заявить об этом.

Он выдыхает.

– Какие еще песни?

Я озвучиваю список. Феникс молчит, пока я не дохожу до конца.

– Что случилось с Don’t Take Your Vitamins?

Я просматриваю лист, но не вижу ее.

– Ее нет в списке.

– Чушь. – Он поднимается. – Это наша вторая любимая песня. Будто Вик не слышал ни одного нашего слова.

Есть простое решение этой проблемы.

– Так почему бы тебе не сказать ему, что ты хочешь, чтобы она вошла в альбом?

– Потому что это лейбл Вика. А значит, записывается то, что он говорит.

– Так быть не должно.

Феникс закрывает глаза и вздыхает.

– Знаю. Именно поэтому Джош изучал продюсирование. У него неплохо получалось. Мы планировали провести встречу и сказать

Вику о своем желании, чтобы альбом продюсировал Джош, потому что тогда, по крайней мере, мы бы знали, что он будет подлинно нашим, но потом… Произошла авария, и он умер. Теперь мы снова застряли с продюсером Вика. – Досадное фырканье слетает с губ Уокера. – Мы больше не Sharp Objects, а просто тупые гребаные марионетки.

– Ну, если вы, ребята, объединитесь и пригрозите, что уйдете, гарантирую, Вик предоставит вам больше контроля.

– Чертовски мало шансов. Он клянется, что знает все лучше всех, и его послужной список это доказывает, ведь он легенда. – Феникс выглядит побежденным, его плечи поникли. – Я просто хочу, чтобы Вик действительно выслушал нас, вместо того чтобы успокаивать нас своими типичными «я считаю».

– Еще раз, есть решение…

– Угроза уйти – не вариант.

– Почему?

– Если Вик раскроет мой блеф, я потеряю все, Леннон. Петь и исполнять несколько дерьмовых песен с альбома лучше, чем не петь и не выступать вовсе. – Страх и отчаяние в его глазах заставляют мою грудь сжаться. – Я умру без этого.

Я понимаю.

Конечно, у меня все еще есть пульс и я продолжаю дышать.

Но жизненно важные части меня мертвы.

– Мне нужна эта магия, – шепчет он. – Это не просто самая важная вещь для меня. Она единственная. – Он глубоко вдыхает. – Она остается, когда все остальные уходят. – На его шее проступают вены, и Феникс сглатывает. – Она никогда не оставит меня.

В отличие от его мамы.

Мое сердце сжимается так сильно, что становится больно.

– Я все еще думаю, что вам стоит поговорить с Виком. Может быть, он сможет добавить ваши любимые песни в альбом как дополнительные треки, и тогда каждый получит то, что хочет.

Не совсем. Потому что Феникс хочет, чтобы его человеческие и творческие потребности воспринимались серьезно и реализовывались как положено.

– Да… Возможно.

Я протяжно зеваю и кладу бумаги на тумбочку, а затем смотрю на часы.

– Уже половина пятого. – Потянувшись, я выключаю свет. – Нам обоим нужно поспать.

Спустя несколько минут я начинаю дремать. Но Феникс не спит.

Его прерывистое дыхание наполняет темную комнату, и я чувствую, как он напряженно борется со своими мыслями. Предполагая, что он все еще сосредоточен на карьерных проблемах, я бормочу:

– Самое худшее, что скажет Вик, это «нет», но ты не узнаешь, пока не спросишь его.

– Куинн похожа на мою маму, – неожиданно произносит Феникс. Я поворачиваюсь к нему.

– Не могу даже представить, что ты чувствуешь.

– В том-то и дело… Я не знаю. – Его рука касается моей. – Когда кто-то отсутствует в твоей жизни слишком долго, все, что у тебя остается, это его мысленный образ. На нем ты основываешь все суждения и эмоции, потому что больше у тебя ничего нет. – Он шумно сглатывает. – И чем больше времени проходит, тем отчетливее становится этот образ.