Слова
Шрифт:
– Я… Э…
На кончике языка вертится мысль извиниться, но тут до меня доходит, что именно за этим я сюда и пришла.
Однако вкус победы не столь сладок, как я думала. Рука Феникса скользит к моему затылку, и он прижимается лбом к моему.
– Мы пришли к соглашению. Исключили Breathe Dust, и теперь Don’t Take Your Vitamins является главным синглом.
Я стараюсь сдержать улыбку, но у меня не получается. Я так рада, что он выступил против Вика, борясь за свои желания.
–
– Он все еще не согласен включать в альбом Existentialism, но я придумал, как его убедить.
– Как?
Улыбка Феникса настолько завораживает, что у меня перехватывает дыхание.
– Я собираюсь спеть ее в конце сегодняшнего концерта и на каждом последующем шоу. Когда Вик поймет, что я прав, и увидит реакцию фанатов, у него не останется выбора, кроме как включить ее в альбом.
Умно. Не говоря уже о том, что, сделав это, он также получит желаемое, потому что технически Existentialism станет первой песней с нового альбома, которую люди услышат живьем.
– Отличная идея. – Его воодушевление настолько заразительно, что я чувствую, как оно проникает в меня. – Я так рада за тебя.
Феникс обхватывает мое лицо ладонями.
– И за это мне следует поблагодарить тебя. Иногда ты меня чертовски сильно бесишь, но в то же время ты подталкиваешь меня к тому, чтобы становиться лучше.
Мое сердце замирает на несколько мгновений, и я смотрю в его голубые глаза… потому что в них вернулся прежний огонь.
Наконец-то он позволяет себе снова наслаждаться жизнью.
– Я так горжусь тобой.
От моих слов его улыбка становится шире – отчего и я улыбаюсь сильнее, – и теперь мы стоим в какой-то кладовой и улыбаемся друг другу, как два дурака, но мне все равно, потому что я на седьмом небе от счастья.
Нет. Я касаюсь солнца.
– Кто-нибудь видел Феникса? – издалека слышится рев Чендлера, разрушая наши чары.
Черт.
Я показываю на дверь.
– Выходи первым. Скажи ему, что был с группи.
Судя по выражению лица Феникса, ему откровенно весело.
– Другими словами, сказать правду?
– Засранец.
Я пытаюсь оттолкнуть Феникса, но его руки обвивают мою талию, притягивая к себе.
– Ты будешь смотреть, как я пою эту песню сегодня вечером?
Мое сердце бьется в два раза быстрее.
– Ни за что не пропущу. – Я пихаю его в грудь. – А теперь уходи, пока меня не уволили.
Поцеловав меня в последний раз, Феникс выскальзывает наружу.
Прислонившись к двери, я улыбаюсь так сильно, что становится больно. Пока не вспоминаю…
Солнце – необыкновенное, соблазнительное и загадочное.
Но оно обжигает, когда подходишь слишком близко.
* * *
Я
Никогда не видела, чтобы кто-то настолько худой ел так много. Эта девушка – бездонная яма.
– Значит, ты с моим братом, да? – спрашивает она с набитым пиццей ртом.
Скайлар перестает печатать на ноутбуке; похоже, ее очень заинтересовал наш разговор.
Мой взгляд мечется по гримерке и к частично открытой двери, проверяя, не бродит ли поблизости Чендлер.
– Как давно вы двое вместе? – спрашивает Куинн, прежде чем громко отрыгнуть.
Я тянусь к своему напитку на столике, тщательно обдумывая следующие слова.
– Все… сложно.
– Очень сложно, – добавляет Скайлар. – Настолько, что это один большой секрет. Верно, Леннон?
Я не могу понять, помогает она или вредит.
Однако Куинн кивает в знак понимания.
– Потому что неправильно трахать своего босса. Хотя и очень заводит.
Скайлар смеется, а я давлюсь водой.
– Вообще-то, мой босс – Чендлер, – говорю я, когда снова могу дышать.
Куинн кривится.
– Отвратительно. Пожалуйста, не трахайся с ним тоже. Объективно говоря, мой брат гораздо лучше.
– Я не трахаюсь… – Внутренне съежившись, я потираю виски. – Слушай, у нас с твоим братом давняя история.
Куинн закидывает ноги на столик.
– Отсюда и сложности.
Она более проницательна, чем я думала.
– Да. Но мы не встречаемся. Мы просто друзья.
– Очень хорошие друзья, – поджимает губы Скайлар.
Да поможет мне Бог, я сниму кожу с ее любимой пары обуви, если она продолжит в том же духе.
– Ага. – Я морщу нос. – Ну, знаешь, вроде вас с Мемфисом, настолько же хорошие.
Скайлар бросает на меня злобный взгляд и возвращает внимание к ноутбуку.
Куинн задумывается.
– Значит, вы друзья по траху. Понятно.
Мне бы очень хотелось, чтобы она перестала так часто употреблять слово «трах», но сейчас я не могу сосредоточиться на этом, поскольку есть дела поважнее.
– Я буду очень признательна, если ты оставишь это только между нами, девочками, хорошо? Если Чендлер узнает, меня уволят.
Кивнув, Куинн хватает последний кусок пиццы из коробки.
– Не волнуйся. Я не стукачка.
В таком случае кризис предотвращен.
– Спасибо.
Чендлер влетает в гримерку, словно летучая мышь из ада, выглядя более напряженным, чем обычно. Что уже о многом говорит. Мне тут же становится плохо. Я предполагаю, что он подслушал наш разговор, но то, что он говорит дальше, еще хуже: