Словарь Ламприера

Норфолк Лоуренс

Взгляд Септимуса остановился на розовом пальто, переброшенном через спинку стула. Это вроде бы помогло ему вернуться к обычному, шумному и суетливому состоянию, и он принялся укорять Ламприера за то, что он привел пальто в такой плачевный вид. Рваный карман сейчас особенно бросался в глаза.

— Я ходил к портному, что живет наверху… — начал было Ламприер, застигнутый, можно сказать, врасплох. Он хотел рассказать о необычно узкой сфере деятельности портного, но тут Септимус, по-видимому, снова обрел бодрость духа.

— Не

вздумай больше ходить к этому мерзавцу! — взорвался он. — Он мне однажды зашил рубаху. Потрясающая работа! Однорукий пьяница, и тот сделал бы лучше… — Он продолжал крыть портного на чем свет стоит, пока Ламприер наконец не расхохотался. — Знаешь, как он работает? Засовывает иголку себе в задницу, потом глотает брюки…

— Брюки?

— Пардон, рубаху… Хотя, впрочем, после этого назвать ее рубахой трудно. Держись подальше от этого негодяя, мой тебе совет.

— Ты прав, — ответил Ламприер, продолжая смеяться.

— Ах, Джон, — Септимус похлопал его по спине. — Я был не в духе. Прости меня, пожалуйста. — Он направился к двери, которую Ламприер так и не успел закрыть. — Я знаю, что приходил сюда с какой-то целью, — произнес он, уже уходя, — но будь я проклят, если это не вылетело у меня из головы.

Ламприер помахал ему рукой на прощание и полюбовался, как он прыгает по лестнице через две ступеньки. Потом он закрыл дверь и перестал смеяться. Сколько, интересно, на это понадобится времени? Минуты две-три.

Ламприер взял пальто, вывернул его наизнанку и плотно свернул. Затем он поднялся на верхний этаж и тихонько постучался в дверь. Из-за двери послышался скрип стула и быстрые шаги.

— Вовремя… — Дверь открылась. — Я уже ждал… Ох! — Портной поднял голову и увидел Ламприера. Раздражение на его лице сменилось удивлением, потом снова раздражением. — Я вам уже говорил, — проворчал он. — Только брюки. Если вы не возражаете… — И он попытался закрыть дверь.

— Брюки, — сказал Ламприер, протягивая сверток и переступая одной ногой через порог.

— Я слишком занят! — закричал портной.

— Брюки! — потрясал Ламприер своим пальто. Он навалился на дверь и толкнул. Портной отшатнулся, и Ламприер прошел в комнату.

— Где ваши дети? — невинно спросил он. — И ваша жена?

Портной молчал.

— Где ваша работа, которой вы так заняты? Ваши иголки? Нитки?

Но портной продолжал хранить молчание. Ламприер оглядел комнату. Узкая койка, стол, стул, книги, сваленные на полу у дальней стены.

Комната была точь-в-точь такая же, как его собственная.

— Кого вы ждали? — спросил он, хотя ответ ему был известен уже в тот момент, когда портной по ошибке принял его за того, кто был должен явиться к нему в это время. Он был того же роста, в такой же темной одежде. — Что выделаете?

Ответ лежал на письменном столе. Последние статьи его словаря, сложенные аккуратной стопкой, а рядом с ними — такая же стопка.

Точная и тщательная копия. Ламприер молча смотрел на страницы.

— Вы копировали мой словарь, — сказал он. «Портной» кивнул.

— Весь?

Еще кивок. Ламприер немного подумал.

— Подписи, — произнес он. — Как вы…

— Я их опустил. И даты тоже. Не понимаю, почему они были перед подписями.

— Авторские права, мистер Копировщик, — резко бросил Ламприер.

— Это несущественно. Никакой разницы, — сказал копировщик.

Ламприер переварил это сообщение и попытался зайти с другой стороны.

— А мистер Прецепс неплохо платит, верно? Цель сегодняшнего визита Септимуса теперь была более чем ясна, даже если для самого Септимуса она оставалась загадкой.

— Вполне достаточно. Послушайте, мистер Ламприер, — «портной» заговорил задушевным тоном, — нет ничего странного в том, чтобы скопировать словарь. Я имею в виду, для надежности. У Кейделла не так-то безопасно…

— Без моего ведома? Втайне? За моей спиной? Мысль о том, что, пока он писал свой словарь, переписчик, сидящий у него над головой, следил за каждым движением его пера, копируя каждое слово, раздражала его до невозможности. Ему казалось, что его передразнивают, высмеивают. Ламприер взял со стола обе стопки.

— Я не знаю, зачем ему это понадобилось.

Переписчик попытался смягчить его, но Ламприер оттолкнул его, крепко сжимая в руках окончание словаря. Он вышел из комнаты и затопал вниз по лестнице, сбитый с толку и обуреваемый одновременно гневом и любопытством. Но, спустившись на свой этаж, он немедленно забыл и о бумагах, и о скомканном пальто. Его растерянность улетучилась, гнев испарился. Любопытство стало воспоминанием о любопытстве. У двери его комнаты стояла Джульетта. Она была одна.

На ней было кремовое льняное платье. Ламприер вспомнил, что в этом платье Джульетта была в то утро, когда выходила из кареты в приходе Сен-Мартин. Тогда она была сказочным, волшебным существом, до которого, казалось, было невозможно дотронуться. Чудесное видение. Ламприер приближался, и она повернулась к нему. Холмы и опаленные солнцем равнины острова Джерси остались далеко в прошлом, это лето было новой эрой. Но Джульетта была по-прежнему прекрасна.

— Вы пришли, — сказала она.

Джульетта села на кровать. Ламприер смотрел на нее, сидя на стуле. Поначалу у него отнялся язык. События последних месяцев сгрудились в одну запруду. Ему казалось, что если он вытащит одно, то обрушится сразу весь поток и погребет его под своей тяжестью. Джульетта напомнила ему вечер в библиотеке, они дружно рассмеялись, но потом резко умолкли, потому что воспоминание оказалось только вступлением. Она слышала о его работе, о словаре. Ламприер заметил, что до сих пор сжимает в руке последние страницы словаря, и положил их на стол рядом с пальто.