Словарь любовника
Шрифт:
cajole, v.
упрашивать, гл.
Ума не приложу, как человек, выросший вдали от всех морей, в самом, что называется, континентальном штате, может так бояться акул. Даже в океанариуме мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы подтащить тебя поближе к бассейну с этими рыбинами. Но когда то же самое повторилось в Музее естественной истории, моему терпению пришел конец.
— Она же не живая, — говорю я. — Это чучело, оно не кусается.
Ты отшатываешься, но я беру тебя за руку и буквально силой подтаскиваю к витрине.
Какое мне,
Возможно, именно этого я подсознательно и добиваюсь. А еще — я, наверное, просто хочу помочь тебе избавиться от страхов.
candid, adj.
чистосердечный, прил.
— У меня знаешь как часто бывает? — говорю я. — Занимаюсь сексом, а при этом думаю: вот блин, лучше бы сейчас книжку почитать!
Соглашусь, несколько странное заявление. Особенно если учесть, что оно было сделано во время буквально второй нашей встречи. Видимо, своего рода предупреждение. Но и ты не отстаешь.
— А у меня знаешь как часто бывает? — заявляешь ты в ответ. — Читаю я книжку, а при этом думаю: эх, лучше бы сейчас потрахаться!
canvas, n.
холст, сущ.
Мы оба скучали по нашим старым квартирам. Особенно в первый вечер и первую ночь. Причем если мне просто чего-то недоставало, то на тебя навалилось острое чувство сожаления, едва ли не раскаяния в том, что мы натворили, решив перебраться в новое жилье. Будь у нас побольше денег, мы бы наверняка оставили за собой обе старые квартиры. Но — решение съехаться и пожить вместе было принято нами обоими. И вот мы здесь, в этих трех новых комнатах — наших комнатах, которые ни ты, ни я не готовы пока что назвать своими. Ты стараешься не расстраивать меня и делаешь вид, будто спишь, но я замечаю, что ты лежишь с открытыми глазами и смотришь в потолок.
— Не бойся. Здесь все изменится, — обещаю я, — вот увидишь. Мы с тобой здесь все по-своему устроим: перекрасим стены, а потом картины повесим.
catalyst, n.
катализатор, сущ.
Меня это очень удивило. Да и сейчас я все еще не понимаю, как так получилось: почему эти слова впервые были произнесены тобой, а не мной.
Вообще-то, мне казалось, что эти слова должны прозвучать как-то торжественно — может быть, в необычной обстановке, возможно, под соответствующую музыку. А получилось все очень буднично и почти незаметно. Дело было так: кино, которое мы с тобой смотрели, закончилось. Я встаю с дивана и иду к телевизору, чтобы выключить его. К тому времени финальные титры уже прошли, и мы молча просидели несколько минут перед пустым голубым экраном. Твои ноги лежат у меня на коленях, наши руки едва заметно соприкасаются. Ну а потом я и говорю:
— Посиди, я его сейчас выключу.
Я успеваю дойти до середины гостиной, как вдруг слышу твой голос:
— Я люблю тебя, — говоришь ты.
Спрашивать о таких вещах, наверное, глупо, но мне все же нестерпимо хочется узнать: почему именно в тот момент осознание любви пришло к тебе? А если оно посетило тебя задолго до того дня, что же сдерживало в тебе этот порыв? Как же мне стало хорошо в ту минуту! Мой голос зазвучал словно сам собой:
— И я! Я тоже тебя люблю!
Телевизор так и остался включенным, и в его синем свете
catharsis, n.
катарсис, сущ.
Как думаешь, кто мог написать такое прямо на стене? Ну конечно же я!
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! СЛЫШИШЬ, ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ!
caveat, n.
предостережение, сущ.
— Если что — учти: это я уйду от тебя, а не наоборот, — шепчешь ты.
Когда прозвучало это предостережение? Во время нашей пятой встречи? Или, быть может, шестой?
Лично я считаю иначе. «Если что» — не ты, а я убью наши отношения, порву все, что нас с тобой связывает. Но почему-то я предпочитаю держать свою уверенность при себе.
cavort, v.
резвиться, гл.
— А не поздновато ли для прогулки? — опасливо спрашиваю я. — Посмотри, сколько времени, а Центральный парк — такое место…
— Сегодня полнолуние, — заявляешь ты. — На улице светло как днем.
— А может быть, все-таки не стоит?
— Не бойся, — говоришь ты и берешь меня за руку. — Я буду тебя защищать.
Мне всегда становилось не по себе от одной мысли о том, что можно оказаться в глубине этого парка посреди ночи. Но вот мы здесь: ночь, полная луна, Большая лужайка, и все это огромное пространство — наше. По крайней мере, мы чувствуем себя достаточно свободно и уверенно для того, чтобы не стесняться своих чувств. Ну разве что одежду мы по возможности стараемся друг с друга не срывать. Наслаждаясь собственным безрассудством, мы катаемся по траве и пыльным дорожкам. Ты сверху — я снизу, потом я сверху — ты подо мной, потом — снова наоборот. Молнии расстегнуты, руки лезут везде, ночь холодит кожу — мы захлебываемся в чувствах. Нам щекочет нервы ощущение опасности: мы не то слышим, не то нутром чуем приближение посторонних. Ах так — мы срываемся с места и пытаемся скрыться в темноте. Мы несемся верхом на веселье, а когда веселье кончается, взлетаем на крыльях охватившего нас возбуждения. Нас несет над землей не страх, не азарт, а счастье, наше с тобой общее счастье.
celibacy, n.
целибат, сущ.
Не бывает.
champagne, n.
шампанское, сущ.
Ты подходишь к кровати, и в руках у тебя бутылка шампанского. С какой стати, почему шампанское — ума не приложу. Я судорожно начинаю рыться в памяти: а вдруг сегодня годовщина какого-то не самого важного события или, упаси бог, очень даже важного? Следующая мысль, которая приходит мне в голову: у тебя для меня хорошие новости, произошло что-то хорошее, и ты мне сейчас все объяснишь. Но ведь нет! Ты молчишь и только загадочно улыбаешься. Я отрываю голову от подушки, сажусь и спрашиваю тебя: что, мол, случилось? Ты в ответ все так же молча качаешь головой: да ничего особенного, все как обычно. Делаешь ты это весьма убедительно: глядя на тебя, и вправду можно подумать, что для нас обычное дело — начинать будний день (а по средам — и вовсе сам Бог велел) с шампанского.