Словарь запрещенного языка
Шрифт:
Я имела честь познакомиться с Вашим отцом, автором иврит-русского словаря при следующих обстоятельствах. В1960 году меня пригласил проф. Гранде и дал мне рукопись словаря и просил сделать замечания и оценить словарь в целом. Я была очень взволнована. Такое сокровище попало мне в руки впервые за 20 лет моей жизни в СССР.
Мне выпала большая честь быть лично знакомой с замечательным человеком, большим знатоком языка иврит Феликсом Шапиро. Я часто посещала ваш дом на Кропоткинской, 33, мы много беседовали.
Случайно я познакомилась с внуком Шапиро, это,
И вот судьба свела меня с Вами, его дочерыо.
Я родилась в Польше, закончила женский учительский семинар «Культура» в Вильнюсе. С началом войны попала в Советский Союз. В Израиль приехала в 1990 году.
У меня сохранилось письмо проф. Гранде, но, к сожалению, я не смогла найти письмо Вашего отца ко мне.
ЛЮБА ГИЛЬ
Беер-Шева
Хочу прежде всего отметить, что я принадлежу к тем, кто и сейчас продолжает пользоваться этим удачным и очень полезным словарем.
Я живу в Израиле 7 лет, преподаю математику в Беер-шевском университете и, конечно же, при подготовке к занятиям мне приходится пользоваться целым рядом словарей, но словарь Шапиро всегда у меня на столе, т. к. зачастую в других словарях невозможно найти тех слов, которые я нахожу в нем. Огромное спасибо Вашему отцу Феликсу (Файтелю) Шапиро за этот титанический труд. Несомненно, этот замечательный словарь еще послужит многим поколениям «олим хадашим».
Мне очень хочется добавить кое-что еще, некоторые эпизоды, связанные с этим словарем. Я родилась в 1947 году в Харькове. Отец и мать мои родились в 1907 году. И оба они, особенно папа, любили все, связанное с еврейской историей. И папа мой хотел, чтобы я знала языки идиш и иврит. Хотелось и мне изучать иврит, но, к сожалению, это было нереально. В 1968 году я путешествовала со своей подругой по Прибалтике и там, в Риге, мы зашли в синагогу, и я увидела у одного еврея словарь Шапиро. Я очень просила его продать его мне, но у него больше не было, и он записал мой адрес и обещал выслать. Я долго ждала, но так и не дождалась...
В 1971 году я закончила Харьковский университет, вышла замуж, и мы с Мишей, моим мужем, выехали из Харькова. Жили в Казахстане, на Дальнем Востоке. В 1991 году репатриировались в Израиль и остановились в Холоне. И вот в первую свою прогулку из Холона в Бат-Ям (шли с детьми к морю) мы зашли в какой-то небольшой магазинчик и увидели там множество словарей. И вдруг с верхней полки продавщица достала словарь Шапиро. У меня обомлело сердце и я, конечно же, купила именно его и не жалею об этом, наооборот, это — удача. Я очень полюбила его, этот словарь.
ЗАХАРИЯ ЗИМАК
Будучи в Москве в 1964 году, я в одном из книжных магазинов обнаружил словарь Ф. Л. Шапиро. Я сразу его приобрел и по сей день им
Очень удивлен, что перевод многих ивритских слов не нашел в словарях, изданных в Израиле, а даны они в словаре Ф. Шапиро. Хотя я филолог, но не знал точно некоторых русских слов в сочетании, найденных в словаре, изданном в России.
Страницы уже пожелтели, но ценность словаря непреходяща. Жду с нетерпением выхода в свет книги о Ф.Л. Шапиро.
АРОН ВЕЙНМАН
Беер-Шева
Я подумал о том, что если назвать улицу именем Феликса Шапиро и мысленно заселить ее людьми, которые учились по его словарю и учили языку других и которые учат его сейчас, то потребуется очень много домов и эта прекрасная улица будет простираться до самого горизонта — она протянется через всю страну, потому что если количество слов в словаре можно сосчитать, то количество людей, знакомых со словарем, сосчитать невозможно. И на этой улице будут всегда появляться новые дома, потому что растет число людей, изучающих иврит.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Семен Иоффе
Дорогой читатель!
Ты закончил знакомство с книгой, которую я бы назвал книгой особого рода, а если точнее, — книгой дочерней любви.
Не стану писать о ее познавательном значении. Оно несомненно. В книгу включены материалы, свидетельствующие о незаурядном научном и журналистском таланте Феликса Львовича Шапиро. Вы сами убедились в этих его качествах, прочитав и «Малку», и очерки «Горские евреи», и «Древнееврейский язык — иврит». Я не языковед и не мне судить. Это сделали люди, имеющие непосредственное отношение к пропаганде и изучению языка иврит. Их высокая оценка словаря Шапиро — его научного, сионистского, объединяющего евреев СССР значения — в каждой строчке отзывов о научном подвиге Ф. Шапиро, опубликованных в этом сборнике.
Я горжусь тем, что именно меня попросили написать послесловие к этой книге.
Я обратил внимание на Лию Престину-Шапиро вскоре после приезда в Беер-Шеву на вечере ветеранов второй мировой войны. Потом я получил приглашение Городского управления абсорбции на выставку картин... Лии Престиной. «Так она еще и художница!» — удивился я. Но это удивление возрастало многократно, когда я узнал (от Лии самой), что никакая она не художница. Просто, как заявила эта удивительная женщина
на презентации выставки, она любит делать то, чего не умеет. Вы ставка удалась выше всяких похвал.