Словенская литература ХХ века

Коллектив авторов

В художественной прозе преобладали жанры короткого психологического или сатирического рассказа и повести, продолжавшие реалистические традиции словенской прозы XIX в. В вышедших уже после войны коллективных сборниках военной прозы («Словенский сборник 19 4 5»; «Из партизанских лет», 1947; «Народ восстал», 19 5 1), романах Ю. Козака («Деревянная ложка», 19 47) и В. Кавчича («Не возвращайся один», 1959), авторских сборниках рассказов и новелл А. Инголича («Перед восходом солнца», 19 45), Б. Фландера («Батальон», 19 47), М. Шну дерла («С полуночи до полуночи», 19 4 7), М. Хаце («Парти занские картинки», 19 5 1), Э. Коцбека («Страх и мужество», 1951), а также в отдельных произведениях Л. Крайгера, Ф. Бевка, К. Грабельшека-Габера, Прежихова Воранца, Д. Локара, Ц. Космача, В. Кавчича, В. Зупана и др. вновь поднимались темы партизанского движения, включения в освободительную борьбу новых слоев населения, в первую очередь словенских крестьян, тема изгнания. Особое место современная словенская критика отводит неоконченному социально-психологическому роману М. Ярца «Чудо над Бистрой», изданному М. Долганом в журнале «Содобност» в 1977 г. В основу произведения легли личные переживания автора, связанные с реальными событиями: освобождением пленных словенцев, которых итальянские власти отправляли в концлагеря. Мысли и чувства героя романа помогают понять мучительный процесс прозрения многих словенских интеллигентов, которых война и оккупация заставляют определить свою позицию по отношению к партизанскому движению и народно-освободительной борьбе.

В период 1941–1945 гг. важную роль в культурной жизни Словении играл театр. С одной стороны, здесь, как и в других регионах Югославии, возникают партизанские театральные

труппы. С другой – в Любляне наряду с Оперным театром продолжает легально работать Драматический театр, актеры которого сочувствовали партизанам и оказывали действенную помощь освободительному движению. В период итальянской оккупации на сцене Драматического театра, помимо пьес итальянских и немецких авторов, а также шедевров мирового классического репертуара, ставились произведения словенских драматургов (А. Т. Линхарта, В. Левстика, И. Цанкара, Ф. Говекара, И. Тавчара). Была осуществлена и постановка четырех пьес современных авторов, в том числе драмы С. Майцена «Матери», поднимавшей важные этические проблемы. Хотя содержание этих пьес не было подчеркнуто антифашистским, важна была сама деятельность театра, сохранявшего национальные сценические традиции. Со сцены звучало обращенное к жителям оккупированной и окруженной колючей проволокой Любляны живое словенское слово.

Партизанские театры выполняли иную миссию. Небольшие театральные группы создавались на освобожденных от фашистов территориях, в партизанских бригадах. Их широкому распространению во многом способствовали глубокие традиции словенских читательских обществ, своеобразных очагов национальной культуры, действовавших в различных городах и селах Словении со второй половины XIX в. В первый, самый трудный период войны особой популярностью среди партизан пользовались так называемые «пестрые» концертные программы – монтажи, в которых отдельные номера объединялись общим конферансом. Как правило, в начале подобных «спектаклей-плакатов» звучала «живая» газета: исполнялись стихи и куплеты об актуальных событиях. Далее следовали отрывки из классической словенской литературы (из прозы И. Цанкара, поэзии Ф. Прешерна), а также стихи партизанских поэтов. В завершение звучали музыкальные номера как из классического, так и из партизанского репертуара (исполнялись сочинения композиторов-партизан М. Козины, К. Пахора и др.). После того как на освобожденную территорию начали перебрасываться из Любляны и других городов группы известных словенских актеров, писателей, в истории партизанского театра наступил новый этап. С появлением профессионалов партизанский театр перешел к постановке одноактных пьес-скетчей. После создания в январе 1944 г. на основе актерской группы Я. Ермана постоянно действующего Словенского национального театра в г. Черномле начинают ставиться пьесы классического словенского репертуара («Жупанова Мицка» Линхарта, «Король Бетайновы» Цанкара), а также произведения авторов-партизан (И. Потрча, В. Зупана, М. Бора и др.). С 1943 по 1945 г. было поставлено около 120 одноактных пьес, актуальных по содержанию, простых и доступных рядовому зрителю по форме. Заметную роль в развитии партизанской драматургии сыграло творчество М. Бора. От одноактной пьесы «Господин Лисьяк», поднимавшей проблему мародерства на войне, к драме «В трудный час» (1944), посвященной участию в Сопротивлении национальной интеллигенции, а затем к драме «Оборванцы», ставшей любимейшей пьесой словенских партизан, – таков был путь Бора-драматурга в период войны. Сюжет пьесы был подсказан самой жизнью: чтобы ослабить влияние партизан на население, гитлеровцы засылали в села провокаторов, которые, выдавая себя за пришельцев из леса, совершали различные диверсии. В народе их окрестили «оборванцами». Автор показывает самоотверженность партизана Михола и его невесты Виды в разоблачении врагов. Не меньшую известность среди партизан не только Словении, но Хорватии и Сербии приобрела пьеса М. Клопчича «Мать». Она была сыграна более 200 раз, в том числе в Истрии, Боснии, Далмации, освобожденном Белграде. Уже само название и сюжет вызывают ассоциации с пьесой К. Чапека «Мать» (1938) и пьесой Б. Брехта «Винтовки Тересы Каррар» (1937). Однако произведение Клопчича имеет яркую национальную окраску. В центре драмы – образ Матери, обобщенный образ словенской крестьянки, муж которой погиб в Первой мировой войне, а старший сын, вопреки ее воле, ушел в партизаны. Узнав о его смерти, мать сама вручает младшему сыну винтовку погибшего брата, сделав тем самым выбор между любовью к детям и верностью родине [105] .

105

См.: Бершадская М. Л. Драматургия и театр словенского антифашистского Сопротивления (1941–1945) // Вестник ЛГУ. 1975. № 20. С. 60–68.

В целом партизанская драматургия, пройдя путь от «живой» газеты с репортажами на актуальные темы до одноактной пьесы, а затем многоактной психологической драмы, развивалась одновременно с партизанским театром. В эти годы оживают и традиции народного кукольного театра. В одном из партизанских соединений на базе типографии «Триглав» усилиями группы энтузиастов во главе со скульптором Л. Лавриным был создан кукольный театр. Его репертуар состоял из монтажа отдельных номеров с традиционными фольклорными героями и куклами – символами военного времени. Часто исполнялась короткая пьеса «Юрчек и три разбойника» [106] , написанная самими актерами, которая имела ярко выраженный агитационно-пропагандистский характер. Центральным и любимым персонажем театра был партизан Павлиха, во многом напоминающий Василия Теркина.

106

Текст был создан на основе предвоенного музыкального кукольного спектакля «Юрчек и три разбойника» А. Герлович, однако в процессе работы в него добавлялись новые сцены, отражавшие современные события.

Кукольный театр стал одной из форм устного народного творчества, которое активно развивалось в Словении в годы войны. Для большинства фольклорных произведений этих лет характерна подчиненность главным патриотическим темам – борьбы, жертвенности и надежды, тесно связанным между собой. В стилевом отношении отчетливо прослеживается опора на народную песенную традицию. Ритмической основой для авторов служили народные песни и баллады, а фольклорные образы (например, король Матьяж) получали новое, современное звучание. Враг отожествлялся с грозным кровавым змеем, вепрем, волчицей, сравнивался с турецкой ордой; силы природы, к которым обращался автор-герой (ветер, месяц, солнце), были призваны помочь борющимся и страдающим. Стилевым образцом для многих авторов становились также стихи словенских поэтов – от классиков В. Водника, Ф. Прешерна, С. Грегорчича до современников О. Жупанчича, М. Бора, К. Дестовника-Каюха. Для большей части произведений непрофессиональных авторов характерна сказовая манера, простота и ясность изложения. Преобладающей была тенденция к использованию малых поэтических форм, к отчетливому синкретизму (соединению элементов лирики, эпики и драматургии). Наиболее распространенным жанром стала баллада. Широкое развитие получили и лирические ритмизованные повествования: сказы-воспоминания о предвоенной жизни, сказы-плачи о жертвах войны. В стихотворении «О безвинных» (1944) крестьянин-поэт С. Турк-Велимир так видит войну:

Мой дом горит, и село горит – До неба взлетает пламя, Мой слезный взгляд устремлен туда, На сердце – тяжкий камень. И всех людей угнали Немцы на чужбину, От голода умирают там, Под пятой немецкого зверя.

Потребность в мобилизующем, вдохновляющем на борьбу слове приводит к стиранию граней между авторской партизанской литературой и народным поэтическим творчеством. Не случайно словенский литературовед Б. Патерну пишет о своеобразном процессе «фольклоризации» литературы 1941–1945 гг. [107] Произведения хорошо известных авторов и неизвестных сочинителей обретают устное бытование, подчас утрачивают имя своего автора, варьируются и в конце

концов становятся продуктом коллективного творчества.

107

Paternu B. Pogledi na slovensko knjizevnost. Knj. 2. Ljubljana, 1974. S. 220.

Поэтический призыв О. Жупанчича, оказавший серьезное влияние на развитие литературной деятельности в партизанской среде, стал своеобразным импульсом и для развернувшейся на страницах нелегальных изданий дискуссии о задачах искусства и литературы, об их ангажированности и свободе творчества. Она получила название «дискуссии о партизанской березе», поскольку в те годы широко бытовало мнение о том, что в послевоенной литературе доминирующим символом военного искусства станет изображение пробитой снарядом березы с прислоненной к ее стволу винтовкой. Наряду с заметками, имевшими открыто директивный характер и жестко определявшими направленность художественного слова и публицистики (статьи Ц. Логара, А. Новака), появлялись отдельные высказывания в защиту б'oльшей свободы творчества (статья А. Беблера «Немного об искусстве»). В значительной степени эта полемика стала продолжением горячих споров, которые велись на страницах словенских журналов в 1930-е гг. Пути развития новой литературы и искусства обсуждали в 19 42–19 43 гг. на своих встречах (чаще всего проходивших на лесных партизанских базах) члены «Литературного лесного салона», о деятельности которого пишет в своих дневниках Э. Коцбек [108] . Среди них были литераторы и общественные деятели, представлявшие разные по идейной направленности круги предвоенной Словении: Э. Кардель, Б. Кидрич, Й. Видмар, Э. Коцбек, Й. Брейц, М. Бор, М. Ярц и др. Участники встреч обсуждали проблемы христианства и марксизма, советской модели соцреализма, анализировали новые литературные произведе ния. Активность работы подпольного клуба в первый период существования этого объединения показала, что художественная и творческая интеллигенция Словении пришла к осознанию необходимости своего участия в народно-освободительной борьбе, не изменяя вместе с тем принципам свободного, не ограниченного никакими жесткими рамками нового искусства. Так, поэт Й. Брейц написал сатиру «Самое новое писание» (парафраз известного произведения Ф. Прешерна), в которой выступил против утилитарного подхода к поэтическому и журналистскому творчеству в партизанской среде. Однако подобное противодействие зарождающемуся процессу прагматизации искусства вызвало резкое недовольство со стороны представителей коммунистического ядра ОФ. Противоречия дали о себе знать в начале 1943 г., когда политическая коалиция ОФ, сформировавшаяся в начале войны, постепенно начала распадаться. Компартия, укрепившая свои позиции, приобретала роль ведущей силы движения. Этот процесс закрепило подписанное 28 февраля 1943 г. представителями христианских социалистов (Э. Коцбек и др.) так называемое «Доломитское заявление». В апреле 1943 г. на сборе активистов ОФ оно было подтверждено подписавшимися сторонами, что знаменовало потерю ОФ его коалиционной роли. В 1943 г. «Литературный лесной салон», члены которого были не во всем согласны с усиливающимся идеологическим давлением на литературу и искусство, распался.

108

Kocbek E. Tovarisija. Ljubljana, 1949; Listina. Ljubljana, 1967. Об этом также см.: Bernik F., Dolgan M. Slovenska vojna proza. Ljubljana, 1988. S. 24–33.

Собственно литературная критика начинает возрождаться лишь в последние годы войны. Так, в альманахе «Словенски зборник 1945» наряду с публицистическими работами Ф. Козака, Й. Видмара, Э. Коцбека и др. были напечатаны обстоятельные статьи Ф. Калана «На партизанском посту», «Из записок о партизанском театре» и «О народном творчестве». Анализируя общие тенденции развития партизанской литературы и драматургии, автор уделяет внимание и конкретным произведениям М. Бора, М. Клопчича и др.

Несмотря на значимость и многообразие форм и жанров, словенская литература военных лет не исчерпывалась творчеством партизан. В Любляне продолжалась литературная жизнь, хотя деятельность старых и новых издательств и журналов была ограничена материальными возможностями и давлением цензуры.

Единственным легальным литературным журналом, сохранившим свой статус и регулярно выходившим в Любляне на протяжении всех военных лет, был католический журнал «Дом ин свет» (1888–1944). Его главный редактор – поэт, критик и переводчик Т. Дебеляк объединил вокруг своего издания людей разных политических взглядов. В журнале, объем которого увеличивался из года в год (в 1943 г. и 1944 г. он выходил в двух частях), печатались самые разнообразные материалы: переводы из итальянской, русской, польской, французской литературы (Данте, А. С. Пушкин, Н. В. Гог оль, А. Мицкевич, Ф. Вийон и др.), произведения классиков словенской литературы (С. Грегорчич, Й. Юрчич и др.) и молодых авторов, а также сочинения религиозного характера. Большой раздел отводился литературно-художественной критике, авторы которого (А. Жавби, Ф. Водник, Ф. Стеле и др.) знакомили читателей с литературными и научными новинками, событиями культурной жизни (выставками, концертами и т. п.). Вместе с тем отбор материалов имел тенденциозный характер и определялся литературной программой журнала. Ее основные позиции были намечены в статье Дебеляка «Дух литературы военного времени», напечатанной в «Зборнике Зимске помочи» (1944). Здесь автор дает оценку словенской литературе межвоенных десятилетий (1920–1930-х гг.), определив ее в целом как литературу экспериментального характера. Рассматривая произведения экспрессионизма и социального реализма, Дебеляк писал, что «тогда, с одной стороны, имело место явное бегство от жизни к экстазу обретения потустороннего, некий солипсизм… мистический гиперидеализм, а с другой стороны, восторженное погружение… в крайний материалистический коллективизм» [109] . Основную задачу современной словенской литературы, литературы народа, оказавшегося в условиях изоляции от мира, критик видел в возвращении к национальным культурным и духовным традициям – «в переходе от тенденции трагического распада к тенденции идиллического согласия, от пессимизма к оптимизму, от морального разложения к воспеванию доброго человека, от социального противостояния к единению и взаимной любви всех слоев общества, от проблем городской жизни к прославлению крестьянского труда на земле» [110] . Статья Дебеляка, возвращая читателей к горячим предвоенным спорам в словенской публицистике о проблеме нового человека и нового героя в литературе (работы Й. Видмара, И. Брнчича и др.), определяла в качестве главной задачи современной литературы возвращение к традициям крестьянской дидактической прозы и религиозной поэзии XIX в., к созданию героев, которые впитали бы в себя их дух.

109

Zbornik Zimske pomoci. Ljubljana, 1944. S. 260.

110

Ibid. S. 262.

В отличие от О. Жупанчича, редко выступавшего в легальных изданиях, другой представитель старшего поколения словенских поэтов А. Градник, занявший нейтральную позицию по отношению к официальным властям и ОФ, издает в годы войны книгу переводов итальянской лирики, а также три поэтических сборника «Бог и художник» (1943), «Песни о Майе» (1944) и «Поющая кровь» (1944). Они знаменуют новый этап творчества поэта. Ведущая тема его предвоенной лирики «Любовь – Смерть» («Eros – Tanatos») здесь отходит на второй план, уступая место новым мотивам, отражающим раздумья автора о трагической судьбе родины. Центральной становится тема «Любовь – Жизнь» («Eros – Bios»), которая по-разному преломляется в стихотворениях этих лет. В то время как книга стихов 1943 г., посвященная памяти словенского художника-импрессиониста Р. Якопича, поднимает проблему поэтического призвания, сборники 1944 г. образно отражают атмосферу военного времени. Та к, в монологах Майи («Майя и мертвый брат», «Майя и город», «Майя и смерть») передан ужас лирической героини, ставшей свидетельницей людских страданий. В сборнике «Поющая кровь» тема войны и родины объединила разные по характеру произведения: от сонетов с люблянскими мотивами («Перед памятником Прешерну», «Эмона»), где ясно ощутима тоска автора по предвоенному времени, до стихотворения «Поющая кровь», в котором выражена его готовность быть вместе со своей страдающей Родиной и его вера в неисчерпаемые силы народа, побеждающего смерть: