Слово чести
Шрифт:
– Ну, прежде всего я поговорил с Филиппом Слоуном, обратился с ходатайством в федеральный окружной суд, послал телеграммы в министерства обороны и юстиции, военную прокуратуру и Белый дом. Я провел пресс-конференцию и снялся для «Ньюсуик», «Тайм», «Юнайтед Стейтс ньюс» и «Америкэн инвестигейтор».
Марси улыбнулась и сказала Тайсону:
– За последние три недели я что-то не вижу ни одной строчки Уолли Джонса.
– Неужели? Может, он в отпуске.
Марси снова перевела взгляд на Корву.
– А вы связались со свидетелями?
– Да, я поговорил с адвокатами
– Да. Она помогла Бену. Как вы считаете, что она напишет в рапорте?
Корва выразительно посмотрел на Тайсона, потом повернулся к Марси:
– Ссылаясь на показания двух правительственных свидетелей, она, вероятно, порекомендует судебное расследование этого дела.
– Дальнейшее расследование? Слушание дела в суде? Еще несколько месяцев здесь?
– Боюсь, что так.
– Кто-нибудь хочет выпить? Джин и тоник в патио, – предложил Тайсон.
Марси встала.
– Здесь нет патио, Бен. И у меня нет ни тоника, ни лайма.
– Ну тогда позвони в фирму «Гристедс», чтобы они доставили тоник, лайм и патио за двойную оплату.
– Почему бы нам просто не выпить вина на крыльце? – предложила Марси.
– Отлично. – Тайсон легко поднялся и, обойдя вокруг стола, поцеловал жену. – Хороший ленч.
Марси потрепала его по щеке.
– Врешь ты все.
Корва тоже встал.
– Пойду на воздух. – Он снял пиджак со спинки стула, пересек гостиную и вышел из дома.
– Ты ему веришь? – спросила Марси.
– А ты?
– Не меня же обвиняют в убийстве. Отвечай на вопрос.
Тайсон подумал немного, прежде чем ответить.
– У него какая-то необычная философия закона. Иногда я думаю, что правда и законность – навязчивые идеи протестантов. Мистер Корва имеет субъективный взгляд на жизнь. Его интересует не преступление, а его постижение через закон. Интересуют свидетели, которые дают показания против меня. Интересует, почему они это делают. Слоун всегда ссылался на закон, пытаясь выяснить, что произошло в госпитале. Корва же хочет знать все о Брандте и Фарли и пытается нарисовать картину происшедшего с их слов. Совсем другой подход.
Она понимающе кивнула.
– В этом есть здравый смысл, особенно спустя эти долгие годы.
– В нашу первую встречу он спросил меня, смотрел ли я японский фильм «Расёмон». Я посмотрел его. Ты видела?
Марси отрицательно покачала головой.
– Это об убийстве и насилии. В нем представлены четыре версии преступления, рассказанные четырьмя героями на суде. Ни один из них не сказал одного и того же. Бандит признался, что убил самурая, жена самурая сказала, что это сделала она, дух убиенного сказал, что он сам покончил с собой, а дровосек свидетельствовал, что муж случайно напоролся на свой меч. Очевидно, трое из них лгали, а может быть, и все четверо. Дело в том, что у каждого свое представление о правде и вряд ли найдется единственное объективное объяснение человеческого поступка. – Он мрачно улыбнулся. – Конечно, у всех, кто находился
Марси кивнула.
– Значит, защита Винсента Корвы основывается на японском фильме?
Тайсон дернул плечом.
– А почему бы и нет? Во всяком случае, лучше, чем басни Эзопа, где каждый получает по заслугам.
Марси пристально посмотрела в глаза мужу.
– Бен, что происходит?
– Не знаю, любовь моя. Но думаю, что это не церемония вручения награды. Почему бы вам с Дэвидом не вернуться домой?
– Мы дома.
Он тяжело вздохнул.
– Ну ладно. Почему бы вам не вернуться в большой дом с кондиционерами, патио и так далее?
– Ты имеешь в виду тот дом в Гарден-Сити, где наш клуб и все наши друзья, где мы плаваем в бассейне, где красивые магазины, где нет дежурного поста, который меня все время отчитывает за отсутствие парковочного указателя и спрашивает, в каком доме я живу?
– Да. Я имею в виду именно этот дом.
– Почему же я должна жить там, если это означает разлуку с тобой?
– Не надо, родная. Послушай, а ты думала о том, что Дэвиду скоро идти в школу?
– Да. Но едва ли он может вернуться в частную школу. Ни здесь, ни в Гарден-Сити и вообще нигде. Его жизнь там превратится в ад.
Тайсон мысленно согласился.
– Твоя мама приготовила ему комнату, он сможет жить у нее во Флориде и пойти в школу под другим именем или же заниматься с репетитором...
– Нет. Он останется здесь. Со мной. А если состоится суд, он будет присутствовать на нем.
– Нет, он не пойдет на него.
– Да. Подыщи частную школу или найми учителей в этом районе.
Они некоторое время смотрели друг на друга, обдумывая услышанное. Тайсон спохватился и взглянул на часы.
– Забудь об угощении. Мне надо идти. Приведи здесь все в порядок, а потом спускайся...
– Не занудствуй.
Тайсон сильно прижал к себе Марси и крепко поцеловал в губы.
– Я люблю тебя.
– И я тоже. Удачи.
Они прошли в гостиную, и Тайсон подхватил с кушетки мундир. Он быстро вышел из дома и нашел Корву сидящим на ступеньке. Тайсон быстро проговорил:
– Извините, что заставил вас ждать. Не мог найти вина.
– Да что там.
– Может быть, выпьем в клубе? Здесь недалеко.
– Спасибо, Нужно двигаться. Нам уже нужно быть там.
Тайсон проигнорировал его слова.
– Вы когда-нибудь играли в детстве в чеканочку с мячом? Любимая игра трущоб.
– Надо сказать, что я вырос в респектабельной части Стейтон-Айленда. – Он зашагал к проливу. – Прямо по курсу большой дом и сад, – жестом он показал дальний остров.
– Ваш отец выращивал сладкий базилик, томаты, а еще что?
– Цуккини и баклажаны. У нас росли фиговые деревья. Приходилось каждую зиму укутывать и обрезать их. Вы когда-нибудь пробовали на вкус свежие фиги?
– Нет. Но я однажды видел их у Гристедса по пятьдесят центов за штуку. Мой отец выращивал розы и самшит. А моя мама не умела готовить.