Слово и Чистота: Излом
Шрифт:
— Хочешь поговорить об этом? — Спросил Зан Кхем после того, как мы спустились к пляжу и снова расположились на лежаках.
— Не сейчас. — Честно отвечаю другу. — Может позже, когда-нибудь, но не сейчас.
— Если потребуется высказаться, то знай, я всегда выслушаю.
— Спасибо.
— Тогда давай вернёмся к вчерашнему дню. — Произнес сенс, разглядывая пролетающую над водой бабочку.
— Чтобы не повторяться, что тебе уже рассказали другие? — Уточняю я.
— Что они мне рассказали, сейчас не важно, мне нужно твое восприятие, твоя точка зрения. — Повернув ко мне голову, с серьезной
— То есть рассказывать всё с самого начала? — Тяжело вздохнул я.
— Именно, с того момента, как ты вчера проснулся.
Внимательно пригляделся к Зан Кхему, тот был предельно серьёзен. Сделав глубокий глоток сока, промочил горло и начал свой рассказ. Предельно подробный рассказ, как и просил Созидающий, которого интересовало даже то, какой чай я пил на завтрак: чёрный, зелёный или фруктовый. Зачем ему подобные совсем мелкие детали уточнять не стал, просто вспоминал, что мог, или честно отвечал на такие вопросы “не помню”.
— Появление ведьмы Эшина было для меня полнейшей неожиданностью. — Признался я. — Вообще не ожидал такого развития событий. Вот то, что вечером явится Кэтсу, я ждал, правильно просчитав юношу. А эту Мэри…
— Катрин. — Поправил меня сенс.
— Что? — Не понял его я.
— Её настоящее имя не Мэри, а Катрин. — Уточнил Зан Кхем. — Мы тогда нашли некоторые записи Анабель, и в них она упоминала свою внучку, которую звали Катрин, а не Мэри. — Тяжело вздохнув, он продолжил. — Впрочем, это не так и важно теперь. Беда в том, что мы были уверены, что эта внучка зачищена. Как раз перед тем, как тебя похитили тогда, на одной из тайных баз Эшина мы столкнулись с очень сильной молодой ведьмой. Столкнулись с фатальными последствиями для последней, разумеется.
Созидающий встал с лежака и принялся в свойственной ему манере вышагивать туда-сюда.
— Эта Катрин была умна. Надёжно скрывалась, умело использовала малые силы, не вызвала возмущений. Никто и не подозревал… — Сенс махнул рукой. — В этом одна из сильных сторон Тёмных: пока они не зарываются и не идут вразнос, их очень тяжело обнаружить. Пару раз мне приходилось месяцами выслеживать некоторых адептов, и это было, я тебе скажу, не легко. Даже зная, что Тёмный точно “практикует” в том или ином городе, вычислить адепта — это настоящее искусство.
— Ты немного неправ в своём “никто и не подозревал”. — Моя очередь его поправить. — Именно техника проекции, которую ты настоятельно рекомендовал мне выучить, и спасла нас.
— Это… — Он вздохнул и вновь присел. — Это не то. Я даже не знал, зачем эта техника тебе, для чего она. Просто внутренне чувство, некая необходимость, идущая откуда-то из неведомых глубин.
— Как не назови, но без этой техники Мэри, то есть Катрин, нас бы на лоскуты порезала своим жутковатым ножиком.
— Не думай о том, что могло произойти, думай о том, что произошло. — Ответил мне Зан Кхем, скорее всего процитировав какую-то восточную мудрость. — Все выжили, почти все здоровы или будут здоровы.
— Кстати. — Я демонстративно посмотрел на свою левую ладонь. — Отчётливо помню, что ведьма полоснула по морде Лиса тем ножиком, а шрама на лице Кэтсу я не заметил.
— И? — Пожал плечами Созидающий. — Нож же был обсидиановый, а не серебряный.
— Но ты говорил, древний артефакт
— Кэтсу — оборотень, перевёртыш. — Словно невнимательному школьнику пояснил мне сенс. — При смене формы большинство ран у них заживают мгновенно, если, конечно, эти раны не нанесены серебром.
— Я думал, что раз артефакт такой древний, то…
— Ты шрам на лице Кэтсу видел? — Перебил меня Зан Кхем. — Нет, не видел. Вот тебе и ответ.
До сих пор не понимаю, как работает это оборотничество. Я сенсов могу принять, светлых и темных, даже Излом и рейги мне более-менее понятны, но вот феномен перевёртышей… Как человек может перекинуться в зверя и обратно? При этом сохраняя разум даже в звериной форме? Как заживают их повреждения? Почему только серебро способно нанести им постоянные раны? Хорошо ещё, что при процессе перехода человека в звериную форму и обратно сохраняется постоянство массы. А то у меня, как знающего физику, вообще бы голову снесло.
— Это, кстати, хороший признак. — Внимательно посмотрев на меня, Созидающий уточнил, — То, что тебя сейчас волнует подобный вопрос — хороший признак. Это значит, что твой разум не зациклился на вчерашнем… А такое бывает после столь глубокого стресса. Даже у самых подготовленных людей такая зацикленность случается.
— Знаю. — Видел подобное сам, в прошлой жизни. Допив сок, я спросил, — Ведьма упоминала о том, что позаботилась об отвлечении внимания других структур.
— Да. — Зан Кхем немного погрустнел от моего вопроса. — Пятеро террористов-смертников захватили заложников в центре города, увы, были жертвы. Плюс проявили себя тёмные фанатики. — И пояснил, увидев вопрос на моем лице, — Те, кто верит, что способности сенса, пусть и тёмного, можно получить через жертвенные ритуалы. — Сенс пожал плечами, — Бред конечно же, но люди верят и не в такую чушь. Тоже без крови не обошлось.
— Вот же тварь! — Не выдержал я.
— Тварь? — Удивился моей реакции Зан Кхем. — Просто Тёмная. Тёмный думает только о себе, своих принципах и задачах. Да-да, есть даже Тёмные, которые хотят сделать мир лучше, поверь, есть и такие. Просто их методы… Скажем так, не то что спорны, а скорее кровавы и безжалостны. Чтобы мир стал лучше, нужно просто убить всех плохих, и тому подобное. Они идут к своим целям по трупам, и этот факт их не волнует. Вообще не волнует, они просто не способны понять, что в их действиях плохого. Но их методы часто работают. К примеру, прививку от оспы изобрёл Тёмный. Правда, погубив при этом сотни людей в своих опытах, но добился своего. В этом они мало отличаются от “перегоревших” Светлых. Только если Светлый, которого поглотила Идея, понимает, что творит зло, оправдывая себя тем, что его Цель важнее, то Тёмный просто не видит ничего плохого в своих действиях…
Судя по всему, Зан Кхем собрался прочитать мне небольшую лекцию по этому поводу, но внезапно передумал. Он напрягся, его лицо изменилось, челюсти сжались, а глаза стали предельно внимательными. При этом он смотрел не на меня, а куда-то в сторону виллы. Только я собрался спросить, что происходит, как он резко поднял руку и показал мне открытую ладонь, призывая замереть.
Словно ягуар, плавным единым, слитным движением Зан Кхем поднялся с лежака и буквально перетёк в низкую боевую стойку.