Слово о флоте Российском
Шрифт:
Наша эскадра шла последней и потому проходила между огнем крепости и береговых батарей, которые молчали при проходе английской эскадры. На эти выстрелы наши не отвечали, а спешили к месту; она стала борт о борт с турецкими кораблями, по левую руку от входа, между тем как английская и французская эскадры заняли середину и правую стороны подковы. Наш адмиральский корабль «Азов» (капитан 1 ранга Лазарев), под флагом контр-адмирала графа Гейдена, стал ближе всех к середине; от него к входу в гавань: «Гангут» (командир Авинов), «Иезекииль» (командир Свинкин), «Александр Невский» (командир Богданович); фрегаты: «Проворный», «Елена», «Кастор» и «Константин».
Главная сила турок находилась по правую руку при входе в гавань. Тут стояло,
Английский адмиральский корабль «Азия» бросил якорь перед турецким и египетским кораблями, которые стояли оба рядом; за ними подошли прочие английские, а потом французские корабли. Шлюпка с английским офицером с фрегата «Дармута», посланная к турецкому адмиралу, проходила мимо брандера, с которого вдруг ружейным залпом убили этого офицера и нескольких матросов. Французский адмиральский фрегат «Сирена» стоял вплотную подле этого брандера и египетского фрегата и мог бы потопить тотчас виновный брандер, но надо было дать время английской шлюпке удалиться. Египетский фрегат не выдержал и первым пустил два ядра в «Сирену»; она тотчас же ответила всем лагом и почти с первого раза уничтожила своего неприятеля.
В то же время, как и при входе в гавань, английский адмирал послал на шлюпке другого офицера уведомить турецкого адмирала, что если сам он не начнет дела, то мы драться не хотим. Вместо ответа и этот офицер был убит из ружья, а турецкий адмиральский корабль пустил несколько ядер. Тогда «Азия», английский флагман, открыл такой страшный огонь, что оба неприятельских адмиральских корабля вскоре разбиты были в пух.
При первом выстреле, которым убит был английский переговорщик, русская эскадра вступила в гавань и должна была выдержать сильный огонь береговых батарей, которые дотоле молчали. Она пустилась влево, вдоль турецкого флота, бросая якорь бок о бок с неприятелем; наш «Азов» стал против адмиральского корабля Тагира-паши, и не прежде, как заняв свое место, корабли наши открыли убийственный огонь против тройной линии турецкого флота.
Четыре часа без умолку страшный гром пушек раскатывался по простору — дым налег черной тучей на всю обширную гавань; турки смолкли — замолчали и наши; а когда ветер, дувший от входа в гавань, согнал тучи дыма на берег, к горам, то увидели, что турецко-египетского флота нет.
В самом деле, видно, у нас рука легка: была бы шея крепка. Ядра наших трех эскадр в четыре часа уничтожили наголо более 60-ти неприятельских судов, в том числе корабли трех адмиралов турецких: Тагира-паши, Капудан-бея и Мохарем-бея. Все были потоплены, либо горели ярым пламенем, либо сбиты на берег и брошены экипажами.
Пороховой дым угнало ветром, а теперь всю гавань покрыл огонь. Турецкие корабли горели, словно взапуски, и страшные взрывы, один за другим, оглушали окрестность и встряхивали город Наварин и прибрежные горы.
Не много времени — четыре часа, а много тут сталось дивного и славного для нас и наших союзников.
На французский корабль «Сципион» навалил брандер турецкий, так что бушприт «Сципиона» завяз в снастях и вантах фок-мачты брандера. Пламя по ветру уже заливало в открытые порты; картузы загорались в руках матросов; трижды загорался корабль в разных местах, и девять матросов погибли от ожогов, при старании освободиться от брандера. Его благополучно оттащили буксиром и пустили под ветер, на турецкий же флот.
Французский адмиральский фрегат «Сирена», подошед-ши на пистолетный выстрел к двухпалубному турецкому фрегату, залпом поднял его на воздух — и сам едва только спасся, потеряв при взрыве свою бизань-мачту.
Английский адмиральский корабль «Азия», не дав неприятелю своему времени очнуться, положил на палубах турецкого
Наш «Азов» связался вдруг с пятью большими военными судами: тогда французский корабль «Бреславль», обрубив канат, подошел на помощь и стал поперек, под кормой «Азова», прикрыв его от продольных выстрелов. «Азов» разбил в щепу двухдечный фрегат Тагира-паши, сбил на берег 80-ти пушечный корабль, который сгорел, и вместе с «Бреславлем» потопил еще два больших фрегата и корвет. Из 600 человек команды на корабле Тагира-паши до 500 было убито и ранено. Лейтенанту Бутеневу, на «Азове», оторвало руку: его только насильно могли отвести от пушек на перевязку, где ему тотчас отрезали руку по плечо; в это самое время раздалось громкое «ура» команды, на гибель Тагира-паши; Бутенев вырвался, вскочил и подхватил громким голосом: ура!
Командир корабля «Иезекииль» капитан Свинкин, тяжело раненный картечью в начале сражения, остался на юте и командовал до конца.
«Гангут» разбил фрегат турецкий и несколько корветов и бригов; «Иезекииль» также разбил большой фрегат и несколько мелких судов; а на долю «Александра Невского» достался двухдечный фрегат, которых у турок было много, да два корвета.
Английские бриги «Москито» и «Филомель», завязавшие, у самого входа в гавань, дело с четырьмя брандерами, попались было в такой перекрестный огонь, что послали шлюпку просить помощи у соседей; наши фрегаты «Кастор» и «Константин» кинулись с таким рвением на выручку, что столкнулись было, бросая якорь. Один из английских бригов много потерпел и потерял все якоря; наш «Константин» взял его на бакштоф и продержал всю ночь.
Разбитый «Азовом» египетский адмиральский корабль отрубил канат и привалился к берегу; но часу в 12-м ночи ветер изменился, снес Тагира-пашу с мели и понес его поперек линии нашей по гавани, так что он навалил на «Гангут». Этот встретил его залпом, и экипаж кинулся на абордаж, но корабль Тагира был уже зажжен турками в шести местах и пущен вместо брандера. Насилу успели с «Гангута» погасить пожар, потом, срубив бушприт у Тагира, отсунули его шестами. «Азов» также едва только успел отрубить канат, чтобы избавиться от этого гостя. В это самое время взорвало на воздух ближайший турецкий фрегат.
Вообще в деле этом, где флоты дрались, став тесными рядами на якорь, а турки с наветру пустили шесть брандеров, от гостей этих была большая опасность; но беды никакой не случилось, а напротив, все брандеры благополучно пропущены сквозь нашу линию и затем наваливали на самих турок.
При разбитии «Азией» турецкого адмиральского корабля пособил и наш «Азов». Когда «Бреславль» (французский) выручил его, как уже рассказано было выше, и «Азов» наш вздохнул посвободнее, то 80-ти пушечный корабль Мохарем-бея, с которым дралась «Азия» (английский), повернулся прямо кормой к нашему «Азову». Это случилось оттого, что Мохарему перебило ядром шпрынг. Увидав это, на «Азове» тотчас отделили 14 орудий, чтобы бить Мохарема, и разбили ему всю корму; а когда вслед за тем у него в констапельской загорелось, то сильным картечным огнем с «Азова» не давали туркам приступиться к тому, чтобы тушить у себя пожар, почему Мохарем сгорел и взлетел на воздух.
В деле этом три адмиральских корабля более всех потерпели; между прочим английский потерял бизань-мачту, а французский грот и бизань-мачты; у «Азова» все мачты были так избиты, что он и при фальшивом вооружении только с трудом мог нести паруса. На «Азове» в самом корпусе было 153 пробоины и 7 подводных.
Во время сражения между судами нашими взорвало 13 турецких военных судов, да ночью и на другой день еще 18; из всего турецкого флота остался 1 фрегат и до 15-ти мелких судов. Не мудрено было бы и их уничтожить; но адмиралы не хотели этого, как и не хотели брать их в плен, так как в то время не было объявлено туркам войны и вся битва Наваринская была только оборона и наказание от нас беззаконным зачинщикам.