Слово о князе Владимире

Руднев Владимир Александрович

Таким образом, торговля с греками подвергалась строжайшей регламентации и обставлялась всяческими предосторожностями. Правила торговли постоянно уточнялись и дополнялись договорами, и киевским князьям пришлось затратить немало сил, чтобы завоевать право более или менее беспрепятственно торговать с Константинополем и городами на Черноморском побережье и на Дунае.

Княгиня Ольга в отличие от своих предшественников киевских князей Олега и Игоря, стремившихся добиться устранения коммерческих ограничений с помощью военного давления на Византию, пыталась наладить нормальные торговые связи с империей путем учреждения на Руси христианской церкви. С этой целью она совершила в 955 году (согласно византийским

источникам, в 957 г.) поездку в Константинополь, где, по свидетельству Нестора, была принята Константином Багрянородным с великими почестями и будто бы даже крещена им. Однако автор не сумел скрыть того факта, что ей пришлось чуть ли не два месяца ожидать аудиенции и все это время находиться на корабле в бухте Золотой Рог. Тем самым император хотел принизить значение как визита, так и самой русской княгини. Он поднес ей дары, но просьбы ее не удовлетворил. Вскоре после возвращения Ольги в Киев сюда не замедлило прибыть великое посольство императора за обещанными ею подарками. «Много даров я дал тебе, — писал Константин в своем послании. — Ты ведь говорила мне: когда де вернусь в Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск и меха, и воинов в помощь». На это она ответила ему со всей откровенностью и прямотой: «Если ты также постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе» (то, что просишь. — В. Р.). Сказав это, отпустила послов с миром.

В конце концов Константинополю пришлось поступиться своими принципами, когда империя все более стала испытывать нужду в русских товарах. В свою очередь Русь в княжение Владимира Святославича сумела не только снять прежние ограничения в вопросах торговли, но и заставила византийских императоров считаться с ее экономическими и политическими интересами.

По мере того как под властью киевского князя объединялось все большее число земель, формировались и новые государственные органы власти. Власть находилась в руках служилого сословия (военной касты бояр), стоявшего во главе княжеских дружин.

Историки-«норманнисты» полагали, что боярство формировалось поначалу из варягов-наемников и что термин «боярин» образовался от шведского boljar — служилый, имущий. Постепенно иноземное боярство восполнялось русским и превращалось в совет дружины или в боярскую думу. Однако боярство существовало и у дунайских болгар как слой военной верхушки, служилых или именитых людей, поэтому слово «боярин» могло произойти от славянских корней «бой», «вой», «боян», «бояр». Тем более что на Руси боярство стало распространяться со времени дунайских походов Святослава.

К X веку в Русском государстве уже сложились привилегированные группы населения. К ним в первую очередь относились «княжи», или «лучшие» люди, то есть старшая дружина князя. Помимо них был еще слой «нарочитых» людей, состоявший из представителей племенной верхушки и «старцев людских» — старейшин отдельных племенных общин (вервей), а также выборных сотских и тысяцких, уличных и городских старост, составлявших органы управления городов Киевской Руси. Из этих высших слоев общества уже в XI веке образуется класс крупных собственников — боярство.

При Владимире боярство становится привилегированной социальной прослойкой, обладавшей правом наследования власти и земель, причем каждый боярский род вел свое происхождение от кого-либо из числа именитых людей или приближенных князя. Другими словами, боярство представляло собой правящую элиту, «касту» пользовавшихся поддержкой киевского князя знатных особ, занимавших высшие должности, — воевод, наместников и членов боярских советов.

Киевские бояре были не только служилыми, но и торговыми людьми, получавшими доходы с торгов в своих землях. Им принадлежали также кустарные промыслы, ремесла. Позже — в XI–XII веках боярство обзаводится землями и

крепостными и становится главной опорой государственной системы крепостничества. В отличие от поместного дворянства, возникшего в XII–XIII веках как низший слой военно-служилого сословия, боярство состояло в основном из крупных землевладельцев, удельных князей и наместников городов.

3

О пантеоне Владимира

Теперь, когда под властью Киева оказались племена и земли всего междуречья Одера, Днепра и Волги, на первый план выдвинулась задача укрепить княжескую власть, дополнив политическое единство различных территорий идеологическим единством населяющих их племен и народов. Это можно было сделать через унификацию племенных языческих культов и создание новой религиозной системы во главе с общим для всех славян богом, возвышающимся над подчиненными ему племенными богами.

Владимиру и его окружению пришлось немало потрудиться и поломать головы. Ведь речь шла о создании государственной религии, создании нового пантеона (совокупности) богов и соответствующего новым условиям жизни культа. По-новому предстояло обустроить языческие культовые объекты — капища и требища, обставить сами богослужения. Встал вопрос о возрождении некоторых забытых культовых обычаев. Все делалось в срочном порядке. И в этом проявилась неуемная энергия молодого князя, поддерживаемая Добрыней, боярами и дружинами, крепко стоявшими за старую веру и новые реформы.

Политика укрепления единства государства, как отмечает Б. Д. Греков, проводилась широко и обдуманно. Владимир объявляет своего княжеского и дружинного бога Перуна главным богом населения государства. И потому выносит его статую и требище за пределы теремного двора. Рядом с ним ставит еще пять идолов — Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. «И постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь».

Именно эта шестерка стала ядром всего Владимирова пантеона, включающего и других, менее значимых языческих богов, которым отводились более низкие ступени в божественной иерархии.

Статуи богов установили на том месте, где находился Бабин Торжок. Туловище Перуна было вырезано из дерева, вероятно из дуба. Голова отлита из серебра, а усы — из золота. По описанию Густынской летописи, ноги у него — железные, а глаза — из драгоценных камней. В руке он держал подобие каменной стрелы, осыпанной яхонтами. В отличие от киевского идола, в руке Перуна, установленного несколько позже Добрыней в Новгороде, была увесистая палица-дубина. Иногда Перуна сопоставляют с богом-громовержцем греков — Зевсом или римлян — Юпитером, однако в пантеоне и других языческих религий существовали подобного рода божества. Взять, к примеру, индийского Шиву или скандинавского Одина.

Перун, по существу, является заменой более древнего божества славян Сварога — бога огня, олицетворявшего небо и зажигавшего само солнце. Его сыновьями были Сварожич и Даждьбог.

Культ Перуна при Владимире устанавливается на всем пути из «варяг в греки». В Новгороде его святилище размещалось на левом берегу Волхова, на высоком холме. Вокруг него постоянно горело восемь костров, и жрецы под страхом смерти следили за тем, чтобы они не угасали. Перун был божеством всепобеждающим или карающим, Посылающим на землю и на нечестивцев свои огненные стрелы, он грохотал по небу колесами своей колесницы, закрывал небо тучами, посылал дожди и почитался как податель благ (урожая), покровитель земледелия, кормилец.