Слово о князе Владимире
Шрифт:
Ясно, что ее рождение произошло не при жизни князя Владимира, а гораздо раньше. В ту пору христианство в Киевской Руси уже имело довольно широкое распространение, а в самом Киеве со времен княгини Ольги в православных церквах велось книжное богослужение на славянском языке. Так что у князя было полное представление о христианской вере, но он противился ее принятию но завету своего отца Святослава — непримиримого врага Византии и христианства.
По своему содержанию и структуре легенда о «выборе веры», безусловно, относится к более раннему периоду русской истории, точнее, ко временам Аскольда — 60-м годам IX века. А наиболее пространная ее часть, поучения греческого философа, выдает с головой «анонимного» творца — константинопольского патриарха
Перед тем как принять новую веру, Владимир должен был решить для себя множество вопросов, в том числе и весьма щекотливого свойства. Как известно, христианская религия требует строгого соблюдения и выполнения ряда предписаний, регулирующих поведение человека в быту. В частности, не допускается прелюбодеяние и многоженство. Князь же, усиливая свою власть и распространяя ее на все Поднепровье и Поволжье, по свидетельству летописца, умножал и число своих жен и наложниц.
В церковной литературе обходят этот факт либо молчанием, либо обвиняют летописи в предвзятости. Но какой смысл было автору изображать Владимира в столь невыгодном для него свете? Не он ли признает его заслуги в принятии христианства и распространении новой веры на Руси? Думается, в основу изложения легли действительные события и сведения из надежных источников.
А сообщается о князе следующее: «Был же Владимир побежден вожделением, и вот какие были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка, от чехини — Вышеслава, а еще от одной жены — Святослава и Мстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба, а наложниц было у него триста в Вышгороде, триста в Белгороде и двести на Берестове, в сельце, которое сейчас называют Берестовое».
Летописец характеризует Владимира как несусветного женолюбца и развратника: «И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц. Был он такой же женолюбец, как и Соломой, ибо говорят, что у Соломона было семьсот жен и триста наложниц. Мудр он был, а в конце концов погиб. Этот же был невежда, а под конец обрел себе вечное спасение». Свой рассказ автор заключает рассуждениями о «добрых» и «злых» женах, но, обвиняя Владимира как язычника-блудодея, противопоставляет ему Владимира-христианина, обретшего с принятием православия и свое спасение.
Здесь необходимо кое-что пояснить. У восточных славян к тому времени уже существовала моногамия, то есть парный брак. Однако полигамия, или многоженство, еще оставалось привилегией, правом племенных вождей, которые во время войн захватывали пленных и превращали на определенный срок плененных мужчин в своих рабов, а женщин — по выбору — в жен или наложниц. Следует еще учесть, что в те времена во всех странах Востока имела широкое распространение торговля рабами и рабынями. Особенно доходными являлись женские торги в городах Хазарского каганата, на всем Черноморском побережье и в самой Византии. Вот почему было принято иметь как можно больше рабынь и наложниц. Этим подчас определялось богатство
Как истинный представитель своего времени, Владимир тоже не ударил в грязь лицом, заведя столько жен и наложниц. Впрочем, торговлей ими он, кажется, не занимался, а без дарения их приближенным или иноземным гостям дело не обходилось. Наличие у него такого гарема можно объяснить еще и тем, что тогда существовал обычай, согласно которому победитель брал от каждого покоренного им города не только вещественную или денежную дань, но и женщину как заложницу. Таким образом, у Владимира Святославича, покорившего множество русских и нерусских городов, могло скопиться значительное число жен. А то, что их у него было немало, сам за себя говорит следующий факт: князь имел двенадцать законных сыновей и не меньшее количество дочерей, из которых известны имена только двух: Предславы и Доброгневы.
Осада и взятие Корсуни
В 987–989 годах в Киевском государстве произошли события поистине революционные, изменившие древние устои языческой Руси, жизнь Киева и самого князя — главы и вдохновителя коренных религиозно-политических преобразований.
Жизнь требовала скорейшего введения христианства в государстве. На решительные шаги Владимира подталкивали в первую очередь внешние обстоятельства. Чтобы иметь беспрепятственный доступ русских купцов в византийские города, получить свободный выход в Причерноморье и па Дунай, необходимо было установить с Константинополем равноправные, союзнические отношения. Однако империя не торопилась признать Русь, относясь к ней как к стране «варварской», «незнаемой», «незначительной». Вот если бы она стала христианским государством, приняв новую религию из рук императора, тогда с ней можно было бы считаться, как, скажем, со Священной Римской империей.
Созрели для введения «греческой» веры и внутренние условия. Православие уже получило широкое распространение в русских городах, ведь еще бабка Владимира — Ольга крестила все свое окружение и даже внуков своих — Прополка и Олега. Оставалось лишь узаконить то, что уже давно существовало, учредив правящую, или Князеву, церковь.
Оттягивать с решением вопроса нельзя было и по той причине, что дружина Владимира Святославича в религиозном отношении не представляла собой единого, сплоченного войска, разделялась на последователей язычества и христианства. Особенно это проявлялось тогда, когда принимались клятвы перед боем или воздавались благодарения за одержанные над врагом победы: одна часть дружины следовала на Гору к требищу и статуе Перуна, а другая — в христианский храм на Подоле.
Таким образом, налицо были все условия для принятия новой веры. Но учредить ее собирались под эгидой не византийского императора, а константинопольской церкви. Оставалось лишь найти подходящий для осуществления замысла способ.
Удобный случай вскоре представился. В начале 987 года в Киев нагрянуло великое греческое посольство с богатыми дарами и посланием от императора Василия II, в котором он слезно молил «царя русов» оказать ему срочную военную помощь в подавлении восстания малоазийского сатрапа Варды Фоки, угрожавшего сместить Василия с престола. За эту услугу император обещал пойти на любые условия и уступки вплоть до признания Владимира «великим царем русов», если только тот примет крещение. В составе великого посольства находились и корсуньские священники, в том числе пресвитер Анастас, хорошо знавший русское богослужение.
И вот тут-то, вернее всего, в княжеском окружении возникла идея женитьбы Владимира на греческой царевне Анне, объявленной сестрой самого императора. Все выгоды такого брака были, что называется, налицо: Владимир становился шурином Василия II и мог как равный ему управлять не только своим государством, но и новой государственной церковью. Немалые преимущества мог получить он и в торговле со всем Причерноморьем, закрепившись на Азове, в Крыму и на Дунае. Русские изложили греческим послам свое требование.