Слово президента
Шрифт:
Требование компенсации явилось нарушением этого правила. Правильнее было бы упомянуть об этом при первой встрече, тогда Адлер, вылетев в Тайбэй, передал бы там это требование КНР, представив его как своё собственное предложение, после того как правительство Китайской Республики согласилось принять меры, направленные на снижение напряжённости в регионе. Но оно уже дало на это своё согласие, и теперь КНР хотела, чтобы американский госсекретарь обратился к правительству островного государства с просьбой о компенсации в качестве условия установления мирных отношений. Это выглядело оскорбительным актом в глазах правительства Тайваня,
Подобный шаг правительства КНР был тем более оскорбительным, что Адлер знал, что тайваньский авиалайнер сбил истребитель ВВС континентального Китая, продемонстрировав высокомерное презрение к ценности человеческой жизни, за которую теперь правительство КНР требовало компенсацию!
И снова Адлер задумался над тем, какие подробности инцидента известны Китайской Народной Республике. Если они знакомы со всеми обстоятельствами, то тут определённо ведётся какая-то игра, правила которой ему неизвестны.
— Мне представляется более разумным, если бы обе стороны сами компенсировали свои потери, — высказал предложение Адлер.
— Весьма сожалею, но мы не можем согласиться с такой точкой зрения. Как вы понимаете, тут дело принципа. Тот, кто совершил враждебный акт, должен загладить свою вину.
— Но что, если… У меня нет доказательств этого, но что, если будет доказано, что истребитель КНР случайно повредил авиалайнер? В этом случае ваше требование компенсации может показаться несправедливым.
— Такого не может быть. Мы опросили наших уцелевших лётчиков, и их ответы были однозначными, — снова прозвучал голос Чанга.
— Какой компенсации вы требуете? — спросил госсекретарь.
— Двести тысяч долларов за каждого из четырех погибших лётчиков. Эти деньги будут, разумеется, выплачены их семьям, — пообещал Чанг.
— Я могу изложить вашу просьбу…
— Извините меня. Это не просьба, а требование, — прервал Адлера министр иностранных дел.
— Понятно. Я могу сообщить о занятой вами позиции другой стороне, но хочу убедительно просить вас не делать это условием обещания снизить напряжённость.
— Такова наша позиция. — Взгляд министра иностранных дел, устремлённый на Адлера, был абсолютно невозмутимым.
— ..Господь, благослови Америку, — закончил своё выступление Райан. Толпа дружно встала под возгласы одобрения. Заиграл оркестр — Джек убедился, что оркестры встречают его повсюду, — и он спустился с трибуны, окружённый кольцом обеспокоенных агентов Секретной службы. Ну что ж, подумал президент, и на этот раз из-за ослепительных вспышек фотокамер не послышалось выстрелов. Он с трудом подавил очередной зевок. Поездка по стране продолжалась уже больше двенадцати часов. Казалось бы, четыре выступления — не столь уж тяжёлая физическая нагрузка, но Райан уже понял, насколько изматывают человека публичные выступления. Всякий раз, когда он поднимался на трибуну, его охватывала нервная дрожь, и хотя это продолжалось всего несколько минут, накапливающееся напряжение не могло не сказываться. Торжественный обед ничуть его не успокоил. Блюда казались безвкусными — меню тщательно составляли, чтобы угодить всем, а в результате никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. И всё-таки у Джека от обеда осталось устойчивое воспоминание —
— О'кей, — сказал ему Арни после того, как президент и сопровождающие его лица направились к чёрному ходу. — Для человека, который только вчера собирался бросить все это, ты справился с задачей на редкость удачно.
— Господин президент! — обратился к Райану репортёр.
— Поговори с ним, — шепнул Арни.
— Да? — отозвался Джек и направился к репортёру, чем вызвал неудовольствие телохранителей.
— Вам известно, что сказал сегодня вечером Джон Пламер по каналу Эн-би-си? — Сам репортёр был из Эй-би-си и не мог упустить столь благоприятной возможности лягнуть конкурирующую телевизионную компанию.
— Да, я слышал об этом, — бесстрастно ответил президент.
— Вы не хотели бы прокомментировать его выступление?
— Несомненно, я сожалею о том, что стало мне известно, но что касается мистера Пламера, с его стороны это было благородным шагом, потребовавшим немалого морального мужества. Такое встречается нечасто. Я считаю его честным человеком.
— Вы знаете, кто был этот…
— Извините меня, но это должен сказать вам сам мистер Пламер. Он поднял этот вопрос и только он знает, как рассказать об этом. А теперь мне нужно спешить к самолёту.
— Спасибо, господин президент, — произнёс репортёр Эй-би-си, обращаясь к уже отвернувшемуся президенту.
— Великолепно. — Одобрительно улыбнулся ван Дамм. — У нас был длинный день, но прошёл он превосходно.
Райан облегчённо вздохнул.
— Если уж ты так считаешь…
— О Господи, Боже милостивый, — прошептал профессор Клайн. Он увидел это прямо перед собой, на экране монитора. Пастуший посох, в точности как в медицинском учебнике. Каким образом, черт побери, эти вирусы оказались в Чикаго?
— Лихорадка Эбола, — потрясение произнёс доктор Куинн. — Невероятно.
— Насколько тщательно вы провели осмотр? — спросил профессор.
— Можно было бы сделать его и потщательней, но мы не заметили никаких следов ни укусов, ни уколов. Марк, мы находимся в Чикаго — в Чикаго! Только вчера у меня ледком прихватило ветровое стекло!
Профессор Клайн сжал руки, попытался коснуться носа пальцами в перчатках, и только тогда понял, что у него на лице маска. — У неё в сумочке есть ключи?
— Да, сэр.
— Значит, так. У нас в приёмном отделении экстренной помощи есть полицейские. Найди кого-то из них и скажи, что нам нужен полицейский эскорт, чтобы съездить к ней домой и внимательно осмотреть её квартиру. Скажи ему, что жизнь женщины в опасности. Может быть, у неё дома есть какое-нибудь ручное животное, тропическое растение — что угодно. У нас есть имя её врача. Немедленно вызови его сюда. Нам нужно узнать, что ему известно о ней.
— Лечение?
— Обложим её льдом, снизим температуру, дадим как можно больше жидкости, чтобы не допустить обезвоживания организма, введём обезболивающее. Однако у нас нет никаких средств против этой болезни. Руссо в Париже пробовал интерферон и другие препараты, но пока безуспешно. — Клайн снова нахмурился, глядя на экран. — Но как она могла заразиться? Каким образом сумела подхватить этого крошечного ублюдка? Ладно, сделаем вот что: ты приведи сюда полицейского, а я пошлю факс Гасу Лоренцу. — Клайн посмотрел на часы. В Атланте сейчас поздний вечер. Проклятье.