Сложные оборотни госпожи Дарианы
Шрифт:
Так что, к гадалке не ходи, появление пьяного Фредерика не сулило мне ничего хорошего. Опять будет размахивать документом с меткой и разъяснять мне мои обязанности. Как на зло, я отослала служанок, решив, что причитания неудачливого жениха не для их ушей. Моя личная охрана находилась внизу, во дворе. Как он прошел через них, не напугав таким амбре?
— Дрррожайшая Дариана. Я уже почти год, целый год, таскаюсь за тобой, куда бы ты ни явилась. О нашей истинности не в курсе разве что тюлени на двух пупах Белых гор, северном и южном.
— Ты
— Это там, где ты встретилась с дер Варром, якобы случайно? Он позеленел от ревности, хотя ты принадлежишь мне. Напомню, на законных основаниях… Ты вынуждаешь меня предпринимать решительные шаги… Вынуждаешь. Я дал тебе достаточно времени…
— Фред, не начинай. Я несколько раз ответила тебе отказом. Сама по себе метка, да еще через заклинание, не через секс, — я немного покраснела, — ни к чему не обязывает, если в паре нет влечения. Скорее всего я больная особь. Поэтому ничего не чувствую. Такое случается. Давай пройдем обряд, постараемся нейтрализовать действие метки. Тебе станет легче. В крайнем случае я готова взять обет.
В этом месте мой голос дрогнул. Я представила, что скажет на это Маркус, которому я пообещала, что наши отношения не завершены. Временно приостановлены. Это не так страшно, и сердце не пытается треснуть.
Последняя встреча Маркуса и Фредерика закончилась тем, что дер Варр сообщил моему дальнему родственнику, что эту бумагу с лотосом он ему скормит. Фредерик тогда пролетел через три карточных стола. Мне рассказывали. Девушки в игровые зоны во время приема не заглядывали.
— Нормальная ты! С Маркусом же спала. Не строй из себя недотрогу. Вы скрывали, ваши родители старались не выносить на публику, но я сам видел, как ты по полю вместе с ним трусила. Все, что нам нужно, это переспать. Тогда метка проявится. Ты забудешь этого хладнокровного ублюдка. Разве можно иметь связь с новолунным, тьфу. Он не сумел настоять на своем, упустил тебя. Просто попробуй то же самое с нормальным парнем.
За свою жизнь я ни разу не оказывалась в подобной ситуации. Меня к ней не готовили. Вокруг полно защитников, любой перегрызет горло за хозяйку кристалла. А этот оборотень, хотя я и знаю его с детства, сейчас мне абсолютно чужой. Невменяемый.
Фредерик резко упал на колени и припал мокрыми губами к моим пальцам. В руке я сжимала молитвенник, надо было себя чем-то занять и не показать страх. Книжка упала на пол, но кузен не обращал внимания на детали. Он тянул мою руку на себя и уже доставал почти до локтя.
Я вскринула, потому что он стремительно оборачивался. На моей руке захлопнулась челюсть с зубищами. Он прикусил меня у локтя — небольно, скорее демонстративно. Я чувствовала язык, обильно покрытый слюной. Капли ползли по руке вниз.
— Нррравлюсь?
Послышался треск. Другой
— Неееет, — остатки самоконтроля помахали мне ручкой. — Убирайся. Не то пожжжалеешь.
— Глупая, я уложил охрррану усыпляющим газом. У нас с тобой еще полдня, чтобы ты передумала и начала меня любить. Я лучшая партия для такой, как ты. Вон твой папочка справился же с твоей мамочкой. Говорят, он подкупил докторов и заперся с ней прямо в лечебнице. Ведь помогло, — он выпустил мою руку, и слова выходили из пасти целыми. Аккуратными, как пушечные ядра.
— Прррочь, — обращение заняло у меня всего секунд пятнадцать, причем Фредерик, догоняющийся из фляжки, пропустил его начало. Одним ударом я скинула коленопреклоненного и одуревшего сородича.
Он только что пересказал самую отвратительную байку о моих родителях из всех существующих. Во-первых, любой, кто знаком с папой, плюнул бы ему после этого в лицо. Во-вторых, я слышала историю их знакомства в нескольких вариантах. В том числе от ядовитой стервы, матери Элоизы. Вот она-то точно не собиралась приукрашивать. У мамы в тот период случилось одно из ее коротких просветлений.
— Уууу, какая красавица. А грозная, а запах… Он повалил меня вместе с креслом, от которого я отойти не успела. Краем сознания отметила, что столешница у придиванного столика треснула, лампа разбилась. Вот что фиксирует мозг в такие моменты. Фред придавил мне грудь коленом так, что дыхания перестало хватать. Он не такой здоровый, как Маркус. Но мне с ним не справиться. Это боевой оборотень, обученный, чтобы убивать
«На деньги казны, — просипел внутренний голос. Ему, как и мне, стало мало воздуха. — Захоти ты, и этого молокососа бы растерзали. Достаточно одного твоего слова. Сама же ты ничего не можешь. Неумеха».
Я сжала клык отца, который носила на цепочке. Семейный артефакт, клинок последней надежды — и этой защите меня как раз обучили. Он нужен, чтобы успеть покончить с собой, если ситуация отчаянная. Или забрать жизнь у противника в ближнем бою, а затем уже уйти самому. Вольфдерлайны живыми не сдаются. Значит, мой спор с кузеном будет разрешен таким способом.
Мне даже не понадобилось срывать цепь. Клык моментально удлинился до размеров клинка. Фредерик распластался на мне и сумел раздвинуть ноги. Первый удар я нанесла со спины. Потом в шею и несколько раз в грудь.
Я не вошла в раж, не молотила его. Наоборот, меня накрыло оцепенением, но я все понимала. Помнила, например, как мы вместе играли в догонялки в стенах этого замка. Пожалуй, он всегда был козлом, не соблюдал правила, но разве это снимает с меня вину?
Не надо было спускаться к нему сегодня. Сначала выяснить, зачем пришел. Или сразу привести в чувство. Повести себя, как королева. Не как маленькая дурочка... Куда надежнее ударить себя, в горло или в сердце? В сердце попасть сложнее, а в противном случае — будет дольше и я все тут испачкаю. Кровь пойдет фонтаном. А это приемная зала…