Случаи из жизни Ивана Ивановича Мацепуро
Шрифт:
Ваня снял рубаху, надел ночнушку, лёг в постель и сразу уснул, лишь только голова его коснулась подушки.
II
Утром Ваня проснулся от чириканья воробьёв, устроивших птичью склоку под стрехой крыши. За верхним наличником окна его комнаты было воробьиное гнездо, из которого доносился писк птенцов второго, летнего воробьиного выводка. Птенцы требовали еды, а их родители вели перебранку с соседней парой, свившей гнездо под наличником окна отцовой комнаты-кабинета.
В целом, усадебный дом был устроен довольно просто: квадрат внешних стен из сосновых брёвен был внутри разделён
Из коридора две двери вели в родительскую спальню и кабинет отца, через который можно было попасть и в спальню. Ещё одна дверь вела в комнату Вани, а из кухни, дверь у печи тоже вела в спальню матери, которая прислушивалась к хлопотам Фроси и давала ей указания через дверь, но иногда выходила и сама, если чувствовала себя лучше. Такое размещение семьи, Пётр Фролович ввёл после окончательного отъезда старших детей в самостоятельную жизнь: до этого за старшими сыновьями числилась нынешняя спальня отца, родители жили в общей спальне, а Ваня был при них в своей комнате. Сестра Лида проживала в кабинете отца, который и не был вовсе никаким кабинетом, а был девичьей светёлкой с наглухо закрытой дверью в спальню родителей.
Ваня полежал немного, послушал бойкое и нахальное чириканье воробьёв, которых деревенские ребята называли почему-то жидами, вскочил, выбежал на крыльцо, одел свои галоши, стоявшие в углу в ожидании осенних дождей, и побежал в туалет, расположенный за дровяным сараем, по дощатой дорожке, проложенной на случай непогоды.
Вернувшись из укромного уголка, Ваня подошёл к Шарику, почесал ему за ухом, погладил по спине, налил воды в плошку и оглядел, как сказал бы отец, хозяйским глазом двор. За ночь погода переменилась, по небу бежали белые облачка, дул прохладный ветерок и воскресный день обещался быть летним, но без духоты и жары вчерашнего дня. Такая погода вполне устраивала Ваню, и он побежал обратно в дом, пугнув по пути петуха, который сопровождал стайку своих куриц, клевавших зерно, брошенное щедрой рукой Фроси уже растопившей летнюю печь и готовившуюся испечь оладьи к завтраку для своих хозяев. Петух гневно кудахтнул, отскочил в сторону и приготовился к защите своих куриц, но мальчишки уже и след простыл.
В своей комнате Ваня переоделся во вчерашнюю рубаху, вышел снова во двор, сполоснул у рукомойника глаза, как бы умываясь, вытер лицо полотенцем и сел на веранде в ожидании завтрака. Вчера он остался без ужина и сейчас растущее детское тело требовало пищи.
Фрося сноровисто разболтала муку в простокваше, добавила туда два яйца и принялась печь оладьи на чугунной сковородке, подливая постного масла. Скоро на блюде поднялась горка пышущих жаром оладий и Фрося поставила блюдо на стол перед Ваней, сюда же поставила плошку со сметаной и кружку с клюквенным морсом, зная, что Ваня не любит чая – даже остывшего и с сахаром.
Ваня принялся за оладьи, макая их в сметану и запивая морсом. За этим занятием его и застал Пётр Фролович, тоже проснувшийся на заре, но потом задремавший снова под чириканье воробьёв.
– Наш пострел везде поспел, – добродушно сказал отец, наблюдая за торопливым завтраком сына, – и куда же, позвольте спросить, вы торопитесь сегодня после вчерашнего целого дня беготни по селу и за околицей?
– Мы с ребятами сговорились сбегать в местечко к жидам, и посмотреть на щенят, что принесла собака в ближнем дворе. Другие ребята
– Никуда ты сегодня с ребятами не пойдёшь, – расстроил Ваню отец. – Сегодня воскресенье и мы с тобой пойдём в церковь к ранней обедне. Мать тоже вчера собиралась, но сейчас сказала мне, что не пойдёт по здоровью, и попросила, чтобы мы помолились за неё и поставили свечку. Потом мы с тобой поедем в город за школьными товарами для тебя. Скоро в школу, а у тебя нет ни ранца, ни новых учебников, ни тетрадей. Негоже дворянину идти в школу без принадлежностей, как простому крестьянину.
Вот вернёмся из города, и, может, успеешь еще встретиться с огольцами своими и похвалиться покупками. Да и одежонку тебе надо бы купить в школу: за лето подрос сильно и твои вещи, наверно, уже малы будут, – закончил отец и, сев за стол, тоже принялся кушать оладьи, запивая их горячем чаем, как он любил.
Ваня поначалу сильно расстроился, что его планы поменялись, но потом, вспомнив прошлые поездки в город, повеселел: там всегда было много интересного и нового, чего здесь в селе никогда не увидишь. Да и покупки к школе обещали радость и возможность погордится перед приятелями, которые в школу идти не собирались – так решили у них в семье: пора начинать заниматься хозяйством крестьянским, а не протирать штаны в школе: авось и без грамоты проживут, как их отцы и деды.
Ваня пошёл к себе собираться в церковь. В холщовой рубахе на голое тело и босиком в церковь идти нельзя, и он одел чистую рубаху, штаны и сандалии, заправив рубаху под ремень, который ему достался ещё от брата Иосифа.
Ваня вышел снова во двор, думая, что отец уже ждёт его нетерпеливо и будет ругаться за долгие сборы, но во дворе отец, сняв рубаху, сидел на табуретке, а Фрося большими ножницами укорачивала и ровняла ему бороду, нестриженную с ранней весны. Она умело чикала ножницами и клочки седоватой бороды отца падали на землю и катились к воротам, подгоняемые лёгким ветерком с сада-огорода.
Борода отца превратилась в аккуратную бородку, но волосы на голове теперь казались лохмами, и Фрося принялась укорачивать и волосы. Скоро она закончила стрижку, отец встал, отряхнулся и, подойдя к зеркальцу у рукомойника, взглянул на себя. Из зеркальца на него глядел пожилой благовидный мужчина – явно не простолюдин и стриженный, как бы в цирюльне.
– Где же ты наловчилась стрижке? – спросил довольный отец у Фроси, заметавшей веником все клочки волос, чтобы не осталось ни одного и потом их сжечь в печи. По крестьянскому поверью, клочки волос не должны попадать чужим людям, которые могут по единому клочку волос из бороды или головы навести порчу на их хозяина.
– Я всю семью нашу стригу: и мужиков, и жён их, и детей, – отвечала Фрося, собрав все волосы по двору и бросив их в печь, пришёптывая что-то про себя – для отвода сглаза.
– У других баб ничего не получается, а у меня выходит, нужно только не торопиться и чтобы ножницы были острыми. Я перед стрижкой посмотрю сначала на человека, прикину, как он будет казаться после, и начинаю стрижку по своему разумению. Ещё никто не жаловался, что я ему плохо сделала с волосами и бородой.
С девками проще – там только кончики волос подравняю, а уж косы они сами заплетают, а вот с мужиками следует повозиться, чтобы не навредить, особенно с бородой, – бойко отвечала Фрося, надевая фартук, чтобы приступить к готовке обеда. Пётр Фролович сказал ей о своей поездке в город после обедни и ей следовало поторопиться и подкормить барина в дорогу.