Случаи из жизни Ивана Ивановича Мацепуро
Шрифт:
Все эти покупки уложили в ранец, Ваня подтянул лямки, закинул ранец за спину, надел новенькую фуражку на голову и счастливый вышел с отцом на площадь, где их поджидал Фома, который читать не умел, книг не покупал и поэтому в магазин книжный заходить не стал, оставив это занятие барину с сыном.
Обратный путь занял столько же времени, что и в город, и, вскоре, коляска въехала во двор через ворота, заботливо отворенные Фросей, едва она заслышала стук копыт и звон бубенца, что Фома подвесил своей лошади перед выездом.
Солнце клонилось к западу, но впереди еще была добрая треть июльского дня, которую следовало посвятить
Ваня хотел было бежать к деревенским своим приятелям, чтобы похвастать обновами и школярскими вещицами, особенно кожаным ранцем, который так удобно висел на плечах, а внутри ранца было три отделения: для книг, тетрадей, карандашей и прочего, но отец забрал все покупки к себе в кабинет и сказал, что обновить их можно будет только по приходу дней школьных занятий.
Делать было нечего, и Ваня, переодевшись с дороги в привычную рубаху на голое тело и снова босиком, кинулся на поиски друзей, помня, что они собирались удить рыбу новыми крючками, что купил отец Феди.
Выбежав на излучину речки он увидел вдали у омута своих приятелей с белыми палками удочек, сидевших на берегу. Оббежав поворот речки он приблизился к юным рыбакам, внимательно всматривающихся в неподвижные поплавки на воде.
Удилища были сделаны из длинных ивовых побегов, очищенных от коры и от этого ставших белыми и более жёсткими под лучами жаркого солнца. Сама удочка мастерилась из суровой нитки, грузило из мелкого гвоздя, выпрошенного у родителя, поплавком служило гусиное белое перо, крепко перевязанное ниткой, а крючок, с надетым на него мелким кузнечиком, был глубоко под водой. Ваня хотел было заняться постройкой своей удочки, но Федя, показав на удилище, лежавшее у куста, сказал, что они уже сделали ему удочку и он может присоединиться к ним. У самого берега в небольшой ямке, затопленной водой, уже плескалось несколько довольно крупных окуньков и пара плотвичек, пойманных на размокшие зерна полбы.
Ваня проворно поймал двух кузнечиков, взял удочку и насадил кузнеца на новый крючок, не сделанный из гвоздика, а купленный в городе. Жало крючка было с бородкой, мешавшей рыбке соскользнуть с крючка, если она его заглотила, и забросил удочку в отдалении от друзей не желая пугать их рыбалку.
Всему этому друзей научил отец Феди – страстный рыбак и поставщик пойманной рыбы к своему семейному столу крестьянина. Сейчас шёл сенокос и ему было не до рыбалки, потому он и отдал купленные крючки сыну, строго наказав ему не терять эти крючки, и не ловить рыбу в зарослях камыша и около затонувших коряг. Потому-то ребята и сидели на берегу у глубокого омута с чистой водой.
Вдруг гусиное перо Фединой удочки дёрнулось и встало вертикально: – Смотри, клюёт, взволнованным шёпотом сказал Ваня, не отводя взгляда и от своей удочки, поплавок которой спокойно лежал на воде, уносимый лёгкой рябью волны к середине омута на всю длину суровой нитки.
Поплавок у Феди дёрнулся раз-другой и ушёл под воду. Федя дернул удилище, оно прогнулось, нить потянулась, из воды выскочил полосатый окунь и шлёпнулся в траву рядом с рыбаками. Федя проворно схватил окуня за жабры и стал осторожно снимать его с крючка, чтобы не повредить нить. Окунь, величиной с ладонь взрослого человека, не трепыхался и был брошен в закуток, где плескались прежде пойманные рыбки.
Ветер стих совсем, солнце скрылось за облачка, густо усеявшие всё небо, над
Федя и Егорка поймали еще по паре больших окуней – только у Вани поплавок лежал неподвижно и не было ни одной поклёвки. Он сменил на крючке уснувшего кузнечика на живого и верткого и снова забросил удочку на прежнее место.
Поплавок сразу несколько раз слабо дернулся из стороны в сторону, но Ваня подумал, что это кузнечик дергается на крючке. Неожиданно поплавок встал и ушёл под воду. Нить резко потянулась, едва не выбив удилище из рук мальчика. Ваня крепко схватился за палку и попробовал вытянуть нить из воды, но сил его не хватало: какая-то крупная рыба попалась на его крючок.
Друзья бросили свои удочки и стали вместе с Ваней тянуть за нить, которая от натяжения даже звенела. Попавшаяся рыба попыталась порвать нить и уйти в глубину омута, но суровая нитка, которой отец Феди подшивал валенки, выдержала силу рыбы и мальчики, осторожно выбирая нить, подтянули рыбу на мелководье и потом разом выдернули рыбу на входе в омут, где берег был отлогий, а речка неглубока. Сразу за ними берег круто поднимался: вода, делая поворот, размыла глубокую яму-омут и далее снова начиналось мелководье. В самом омуте ребята рыбачить опасались: в прошлом году здесь утонул их сельчанин, тело которого так и не нашли и ребята думали, что утопленник может и их утащить на дно.
Вытащенная на берег рыбина оказалась большой серой щукой, которая трепыхалась на траве, открывая большую зубастую пасть. Федя схватил её под жабры, рыбина затихла и он вытащил крючок, зацепившийся щуке за губу. К их удивлению на крючке сидел еще и окунёк, проглоченный щукой.
– Наверно окунь схватил кузнечика, а щука с налёта схватила окунька – вот и попались на один крючок две рыбы, – сказал Федя. – А щука здоровая попалась: наверное, фунта два или больше.
– Можно сходить в местечко и там продать эту щуку жидам за две копейки или алтын – они всегда щук покупают у рыбаков, – предложил Егорка. – И потом купить пряников, – продолжил он свои мечты, видимо, не забыв еще вчерашних пряников, поданных им сестрой Вани.
– Нет, – возразил Ваня, – эту щуку я отнесу домой и похвалюсь отцу и маме, а пряники и так купим – у меня есть две копейки, дома спрятанные. На том и порешили. Мальчишки смотали удочки, которые Федя забрал себе, поскольку крючки были его отца, потом Федя и Егорка нанизали на ивовые прутья пойманных им окуней, чтобы вся деревня видела их улов, когда пойдут по улице и ребята двинулись к своим домам. Ваня нёс свою щуку, держа двумя руками за жабры так, что хвост рыбины волочился по земле. На развилке, как и вчера, мальчики расстались.
Открыв локтем затвор калитки, Ваня вошёл во двор усадьбы и бросил щуку на стол у печи, где хлопотала Фрося.
– Можешь пожарить эту рыбу сегодня к ужину, – гордо сказал мальчик работнице.
– Да где ты её взял? – спросила удивлённо Фрося, – крестьяне что ли подарили для барина?
– Нет, я сам поймал эту щуку на удочку в реке, а вовсе не взял и не подарили.
– Как же тебе удалось вытащить из реки такую большую рыбину, – продолжала удивляться Фрося, разглядывая щуку, которая вдруг трепыхнулась на столе, показывая, что она ещё живая и, как в сказке про Емелю, её надо бы вернуть в реку.