Случай без последствий
Шрифт:
– С праздничком!
– раскланялся Трофимов.
– А-а, Володя. Ты помнишь Зинку Котову?
– Не помню.
– В "Универсаме" сегодня встретились. Потом зашла к нам в гости. Представляешь - со вторым мужем разводится!
– сказала Лида и восхищенно закончила: - Вот боевая баба!
В углу аквариума сидела русалка, наблюдала за Лидой. Сверху плавал разбухший ванильный сухарь, похожий на старую игральную карту.
– Ты зачем сухарь кинула?
– строго спросил он,
– Не кричи, пожалуйста, ребенок здесь, а шпроты я и сама не каждый день ем!
– Лида взяла Антона за руку.
– Пойдем, сынок, пусть папа отдыхает.
– Лид, ты ж могла хамсы купить... или мойвы - ее везде полно, а шпроты - это я так, другого не нашел, - попытался сгладить резкость жены Трофимов.
– У меня, Вовик, с вами двумя забот - полон рот, а тут еще эта... мымра болотная! Так и знай: или я - или она!
Антон, чувствуя разлад между родителями, захныкал и Лида увела его смотреть "Спокойной ночи, малыши!". Трофимов подумал, что было бы совсем худо, поломайся сейчас телевизор.
Он сложил чашки в мойку, вытряхнул пепельницу, сполоснул рюмку и налил себе вина. Повертел в руках тонкую ножку, глядя на искорку света, мелькавшую в зеленоватой глубине, и залпом выпил. Прохладная, терпкая кислинка освежила рот и, снимая напряжение, растеклась теплой волной около сердца.
Лежа на дне, русалка перебирала камешки, как четки, и следила за сухарем. Казалось, что она плачет. Растопырив пальцы, Трофимов подцепил сухарь и положил его на блюдце.
– Чем же тебя накормить?
– вслух подумал он.
Ему непременно надо было двигаться и что-то делать. Он долго копался, пока не отыскал шпротный паштет. Вскрыл банку, столовой ложкой выгреб содержимое в воду, приговаривая:
– Чем богат, чем богат...
Русалка равнодушно проследила, как медленно паштет опустился на дно, подплыла, вырыла ямку и закопала в песок бурый ком. Трофимов виновато развел руками и с грохотом бросил пустую банку в мусорник.
Он сварил крепкий кофе, налил чашку, и аромат поплыл по кухне, перебивая резкий запах паштета. Закурил: "Ну, что, Вовик, доигрался? От всей души поздравляю!" - иронично сказал он своему деформированному изображению на боку блестящей джезвы.
Вышел в коридор и позвонил приятелю Виталию, работавшему в НИИ Речного Профиля:
– Это я, Трофимов. Дела как сажа бела. Такая вот история, - он вкратце поведал последние события и предложил: - Ты ж специалист, возьми к себе пусть будет в надежных руках, все спокойней!
Виталий долго отнекивался, нудно объясняя, в чем принципиальная разница болотного и речного профилей, Трофимову надоело и он бросил трубку.
Он названивал друзьям, знакомым, извинялся, убеждал:
– Ты пойми - это же чудо -
Он пошел в комнату и выключил телевизор. Лида лежала, закрыв глаза и Трофимов неслышно распластался под одеялом. Долго лежал так, боясь шевельнуться и задеть Лиду. Спать не хотелось - действовал кофе.
Лида вздохнула.
– Тебе плохо?
– спросил он.
– Скучно жить.
– Почему?
– Я голая. Мне нечего надеть и мы никуда не ходим. Уже давно.
– Ты хочешь что-нибудь купить?
– Шубу.
– У Зинки?
– Да.
– Наша?
– Французская.
– Дорогая?
– Семьсот пятьдесят пять рублей. Сейчас дешевле ничего не найдешь. Я имею в виду приличную вещь.
– А как же телик?
– слукавил Трофимов.
– Пока что этот посмотрим. Зинка говорит, их скоро будут делать на транзисторах, легче, надежней...
– И дороже...
– Спокойной ночи, - сказала Лида, прячась в свою обиду, как улитка в раковину.
Она, конечно, права, - думал Трофимов, - но где взять деньги? Занять? Кто даст надолго такую сумму? И как ее возвращать без ущерба для семейного бюджета?
Его мысли теснились на фоне грустной мелодии: откатываясь, шумят волны, скулит ветер, ступая по колючим верхушкам сосен, а он ничтожно-маленький, хочется плакать, но почему? И не может вспомнить. Эхо гулко подхватывает звуки, он задыхается. В кромешной темноте широко раскрывает глаза и ничего не видит...
Утром Трофимов, стараясь ступать неслышно, достал из шкафа старый полиэтиленовый чехол от шубы, прошел на кухню. Русалка сидела на краю аквариума и, подперев голову кулачком, внимательно следила за воробьями в ветвях деревьев.
– Ты уж прости, так вышло, - пробормотал он, теребя чехол.
Русалка прикрыла глаза, не касаясь края, скользнула в него, и Трофимов почувствовал, что она совсем легкая.
Он торопливо нес ее перед собой, ощущая холодок тела и сладковатый запах тины. Без труда взял такси и пустынными улицами доехал до набережной. По ступенькам спустился к воде. Русалка ударила хвостом, чешуя вспыхнула на солнце, голубовато-красное в его лучах тело бесшумно вошло в воду и, уменьшаясь, вскоре растворилось в глубине.
Вызванивали первые трамваи. Неспешной трусцой группа "Здоровье" обгоняла ранних пешеходов. Выгуливали собак, и они, шалея от временной свободы, неистово взлаивали по пустякам.
Город просыпался. Тень моста лежала на темной воде. На небе одиноко гасла крупная звезда.
Трофимов подумал, что это самолет заходит на посадку.