Случай Растиньяка

Миронова Наталья Алексеевна

– В том-то и фишка. – Горькая усмешка тронула Катины губы. – В том-то вся и соль! Алику наплевать на Саньку. Он использует его против меня, но если бы меня вдруг не стало, он, наверно, сдал бы Саньку в детдом.

– Ну, ты кончай себя хоронить, – нахмурилась Этери, раскуривая сигариллу «Даннеман». – Что ты собираешься делать?

– Жить, – горько ответила Катя. – Как-нибудь все само встанет на свои места. Санька вырастет и поймет… Нет, этого подонка я больше на порог не пущу, если ты об этом…

– Я думаю, он и сам не сунется. Катька, ты меня

прости, – оживилась Этери, – он, конечно, испортил тебе день рождения и все такое, но я такой кайф словила! Передать не могу! Ты так классно засветила ему по роже, прямо как в кино! Умереть – не встать!

– Вот он и не встал, – криво усмехнулась Катя. – Еще неизвестно, что там рентген покажет. Может, он меня в суд потянет, я не удивлюсь.

– А я удивлюсь, – решительно отмела ее опасения Этери. – Вот хоть убей, он в суд не пойдет. Побоится.

Этери как в воду глядела. Во-первых, рентген зафиксировал лишь сильный ушиб мягких тканей той самой части тела, что по необъяснимой прихоти судьбы обречена страдать с самого детства, но никаких повреждений или трещин крестцовой кости не показал. Во-вторых, Мэлор, видимо, взвесил свои шансы, содержание алкоголя в крови, враждебно настроенных свидетелей и решил, что обращаться в суд – себе дороже.

Алик вернулся домой лишь наутро и устроил страшный скандал.

– Ты соображаешь? – орал он. – Вся моя фирма на нем висит! Тоже мне выискалась… принцесса Диана!

– То есть ради твоей фирмы я должна с ним спать? – холодно осведомилась Катя. – Ты говори, говори. Чего стесняться? Тут все свои.

– Да он просто пошутил! Ты что, шуток не понимаешь?

– Таких – нет, – отрезала Катя. – И запомни: он-то, может, и шутил, но я не шутила. Хочешь с ним работать – пожалуйста, где угодно, только не здесь. Если он еще хоть раз сюда придет, я уйду.

– Далеко? – насмешливо спросил Алик. – Да куда ты денешься? А уйдешь, мы и без тебя справимся.

Это «мы» ужаснуло Катю. Она была права, он все просчитал. Знал, что она не бросит сына. Знал, что сын займет его сторону.

– Повторяю, чтоб духу его здесь не было с его Анжелой, – сказала Катя, только чтобы что-нибудь сказать.

– Да не боись, он и сам не придет. Сдалась ты ему… корова бешеная, – бросил в ответ Алик.

Последнее слово осталось за ним. Так он думал.

Глава 3

Прошел всего год, и Мэлор Подоляка внезапно уехал за границу по срочному делу. Из-за границы он не вернулся. Оказалось, что он наделал долгов за счет компании Алика и прихватил с собой львиную долю ее активов. Выяснилось и кое-что еще. А именно: что Подоляка – это фамилия его жены Анжелы. Сам Мэлор родом с Украины, его фамилия – Криворучко. Вот уж бог шельму метит! Женившись, он «потерял» паспорт, заявил в милицию, а когда ему выдавали новый, выбрал фамилию супруги.

А потом потерянный паспорт «нашелся», и – по странному совпадению – обнаружился именно на Украине,

гражданином которой Мэлор как был, так и остался. На Украине у него были мощные связи, позволявшие беспрепятственно проникать в Польшу, а дальше… Дальше перед ним открывалась вся Европа. И искать его там можно было разве что с помощью Интерпола.

Алик не стал обращаться в Интерпол. Через скромную фирму по отделке помещений они с Мэлором проворачивали кое-какие операции, считавшиеся, как любят выражаться в американских детективах, «не вполне кошерными». Ему пришла повестка из милиции. Он привычно излил свой гнев на Катю:

– Радуешься, да? Погоди радоваться, там и на тебя кое-что записано.

Кате стало страшно, но она не подала виду.

– Радоваться нечему, но я тебе с самого начала говорила, что он жулик. А что там на меня записано, я не знаю, и мне, честно говоря, дела до этого нет. Ни одной моей подписи милиция там не найдет.

– Дела, говоришь, нет? – злобно и обиженно переспросил Алик. – Ничего, менты и на тебя дело сошьют.

Он знал, что говорил. Катю тоже вызвали в прокуратуру и стали спрашивать, что ей известно о фирме мужа, о Мэлоре Подоляке, он же Криворучко, и об их совместных делах. Катя отвечала честно: для мужа сделала только рекламный буклет, о его делах с Мэлором Криворучко ничего не знала, человек этот был ей неприятен, она старалась видеться с ним как можно реже, в конце концов просто отказала ему от дома.

В прокуратуре ей объявили, что она является владелицей миноритарного пая в фирме. Катя ответила, что оформление прошло без ее ведома. Тем не менее на нее начислили довольно значительный налог за два года и посоветовали поскорее заплатить, пока не потекли пени. Кате пришлось залезть в свои скромные сбережения и выплатить начет.

– Если уж я плачу налоги, – сказала она Алику, – хотелось бы знать, где доходы?

Он наорал на нее. Бегство и предательство компаньона вконец расшатали ему нервы.

– Ты что, совсем тормознутая? Нам нужны были свободные средства. Оборотный капитал.

– Ну и где он, этот капитал?

– Мэлор, сука такая, спер. Все прибрал. Но ты губу-то не раскатывай, тебе все равно ничего бы не обломилось. Это были не твои деньги.

– Но налог с них уплатила я. Мог бы вернуть мне эту сумму.

– Нет, ты полная кретинка! Полная! Ты понимаешь, что я на нуле?

– Не кричи, – поморщилась Катя. – Хоть бы сына постыдился. Я не обязана платить за тебя налоги. Не можешь сейчас – вернешь позже.

– Но кто ж знал? – опять взорвался Алик. – Мы думали, перекрутимся…

– Мне неинтересно, что вы с Мэлором думали, – перебила его Катя. – Будь это просто мои деньги, ладно, я бы махнула рукой, черт с вами. Но я коплю для Саньки. Чтобы он учился, чтобы не угодил в армию… Звезд с неба он не хватает, придется поступать на коммерческое отделение…

– Да это еще когда будет, – пренебрежительно отмахнулся Алик. – Парню десять лет!

– Чужие дети всегда быстро растут, – ответила на это Катя.