Случай в отеле Blues
Шрифт:
9.
Последними в отель приехали Нинон и Клэр. Сначала в широких дверях показалась инвалидная коляска. В ней сидела совсем ещё девочка лет 13-14, с тёмной косой, которая как змея спускалась с плеча и доходила до коленей. Это была большая редкость у современных девушек, которые только и стригут волосы короче.
Это была Нинон. Она была в том самом возрасте, когда окружающие могли назвать её и девочкой и девушкой. Глаза её были не по возрасту печальны. Одной рукой она придерживала маленькую изящную серебристую сумочку, а вторая рука покоилась на подлокотнике кресла. Она была в синих джинсах, белой кофте, на которой очень красиво смотрелись синие бусы из
Сзади этих двух приезжих шёл седовласый мужчина с двумя сумками на колёсиках и большим модным красным рюкзаком на спине. Это был отец Нинон, месье Дебаш, провожающий свою дочь на отдых. Он провожал дочь в это небольшое путешествие впервые. Получив ключ от номера, и оставив там вещи и дочку, месье Дебаш вместе с Клэр вышел из отеля и долго разговаривал с ней. Было видно за стеклянными дверями отеля, что он наставляет Клэр. Видимо, учит сиделку, как себя вести в той или иной ситуации. Клэр кивала головой, а в глазах её можно было прочитать: "Я всё знаю лучше Вас!"
Когда наставления закончились, месье Дебаш вернулся в номер, простился с дочерью и уехал на своём тёмно-синем "Рено" в Бордо.
10.
С утра все немногочисленные постояльцы отеля собирались в кафе. Поскольку постояльцев было мало, каждый выбрал себе столик по своему желанию и почти все сидели по - одному, только Клэр сидела с Нинон, да Армэль перебрался к Луизет. За столиком Луизет теперь слышались смех и шутки. Они подружились и весело проводили время. Глядя на них, таких весёлых и беззаботных, посетители тоже начинали улыбаться.
Раньше всех утром в кафе появлялся Блэз, съедал свой омлет, бифштекс, выпивал кофе с рогаликом, брал одно из яблок, лежащих во фруктовницах на общем большом столе, засовывал его в карман толстовки, у дверей поднимал свой этюдник и брезентовую сумку, которые оставлял каждый раз, входя в кафе, и уходил к океану. Никого не подпускал посмотреть свои работы, поэтому стал в глазах постояльцев таинственным художником, загадочным человеком, с причудами и капризами.
Вскоре после Блэза на берег выкатывалась коляска Нинон. Клэр, хоть и была невысокого роста, лихо справлялась со своей работой. По песку коляску вести было довольно тяжело, но она справлялась, при этом ещё разговаривала с Нинон, и они постоянно смеялись над чем-то. Ноги Нинон были укутаны в клетчатый коричневый плед. На коленях, как всегда, лежала её маленькая сумочка и книга. С сумочкой она не расставалась. Как однажды, после выпитого шампанского, Клэр призналась Луизет по секрету, что Нинон, ложась спать, кладёт сумочку под подушку и даже Клэр не знает, что она там так бережёт.
Книга тоже открывалась редко, и чтение продвигалось плохо. Тут, на берегу океана, было чем полюбоваться. Он был каждый день разный, в зависимости от погоды, то тихий и спокойный, то шумный и шаловливый.
Видно было, что Нинон и Клэр очень близки, как могут быть, к примеру, близки мать и дочь, две сестры, две подруги. Они часто душевно беседовали и каждая переживала за другую: Клэр - чтобы Нинон было удобно, комфортно, чтобы она не простудилась, а Нинон за Клэр, чтобы она не переутомилась катать коляску, не устала бы, ухаживая за ней.
Похоже было, что эта молодая женщина сумела заменить девочке мать, которую, как позже узнали постояльцы отеля, девочка потеряла три года назад при весьма трагических обстоятельствах.
Как-то на одном из вечеров в отеле, устроенных по случаю дня рождения Вивьена, Клэр немного выпив, стала словоохотливой. В этот вечер Нинон жаловалась на головную боль и была уложена в постель
В первой было написано: "В моей смерти прошу никого не винить. Ушла из жизни добровольно". Вторая записка гласила: "Нинон, дорогая! Прости! Я не смогла вынести предательства любимого человека. Хочу, чтоб ты никогда в жизни не столкнулась с такой всепоглощающей любовью! Клэр! Я знаю. Что ты не оставишь Нинон, помоги ей... и прости!"
Клэр рассказала, как она была в шоке много дней, как бедная Нинон чуть с ума не сошла, как она рыдала и день и ночь, как месье Дебаш поседел за один день. Нинон сразу повзрослела, поняв, что семьи-то и не было, что мама любила другого чужого мужчину, а не её отца.
Когда девушки обнаружили мёртвое тело, Клэр побежала вниз позвонить в полицию. На первом этаже она столкнулась с возвращавшимся со службы месье Дебашем. "Месье, там... там..." - только и могла сказать она.
Он сначала подумал, что что-то случилось с дочерью, побежал наверх и столкнулся с креслом, в котором сидела плачущая Нинон. Тело жены было бездыханным. Записки и сломанная ампула с ядом на столике - это были послания уже с того света.
Ещё Клэр поведала Армэлю, что знает виновника этой трагедии. Это некий молодой музыкант, что играл вместе с мадам в одном из театральных оркестров Бордо. Клэр знала об этой связи. Они вместе уезжали на гастроли, давали концерты в разных городах Франции. Мадам Дебаш была старше любовника на десять лет и очень переживала, что он может бросить её. Она ходила к лучшим парикмахерам, одевалась в модных бутиках. Не напрасно мадам Дебаш волновалась. Он всё же решил её оставить ради молодой и симпатичной, далёкой от искусства девушки. И ещё Клэр говорила, что она имеет отношение к этой истории и что она причастна к этому происшествию, и теперь ей нести этот крест до конца жизни. "Впрочем, я очень люблю Нинон, она мне, как дочь, и я её не оставлю..." - говорила Клэр, пряча слёзы.
Армэль посочувствовал, как мог, внимательно выслушал и мягко посоветовал: "А почему бы тебе, Клэр, не выйти замуж за месье Дебаша? Получилась бы настоящая семья".
"Что Вы? Он такой занудный тип, он такой мрачный, мне долго его не вынести. Правда, мне он хорошо платит, понимает, что лучшей сиделки для его единственной дочери ему не найти. И я... люблю другого человека" - так говорила, однажды выпив на вечеринке, Клэр.
Надо сказать, что и Нинон тоже очень любила сиделку и часто называла её мамой.
Потом Клэр, пошатываясь, ушла к себе в номер. А утром, встретившись с Армэлем, просила никому не рассказывать об этой истории. Но, увидав растерянное лицо поэта, поняла, что опоздала и что вероятнее всего этот болтун уже всем всё рассказал.
"А ещё говорят, что женщины болтливы. Никого нет болтливее мужчин-поэтов" - подумала расстроенная Клэр.
11.
В этот год в ноябре на побережье в Осгоре дожди принимались лить довольно часто, но хорошо было, что шли они, как правило, ночью. И утром уже ничего не мешало совершать прогулки по берегу. Температура воздуха стояла +10 - +14 градусов. Большую часть времени небо было затянуто тучами, но когда выглядывало солнце, пляж сразу же преображался. Волны становились весёлыми и искрящимися. Прилетали чайки, впрочем, они прилетали и в пасмурные дни, но тогда их было мало. В солнечные же дни численность чаек сразу увеличивалась в несколько раз. Они кормились мёртвыми рыбёшками и тем, что им бросали отдыхающие.