Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
Он встал чуть сбоку. Высокий, поджарый. Я машинально отмечала достоинства и недостатки его тела. Вчера были «кубики». Сегодня что?
Может, надо было выпить вина? И не безалкогольного. Гулять так гулять, скатываться вниз — так с музыкой.
Мысли в голове сменялись с ужасающей быстротой, мозг отказывался генерировать что-либо толковое, выдавая один треш за вторым. Тем временем прокурор снял с себя рубашку. Причём через голову. Потянул за ткань и как-то неосторожно сдёрнул с себя.
Я сглотнула образовавшийся в горле
Марфа… Ну какое горел… Кому-то точно надо поменьше читать любовных романов. Мужик тебя использовать по полной собирается, а ты что в нём пытаешься рассмотреть? Пламенные порывы? Искры влюблённости?
Но на его торсе я всё равно зависла. Хорош, зараза. Такой, знаете, не раскачанный до безобразия, а весь жилистый, подтянутый. В нём чувствовалась сила, некая природная грация. Хищность. Движения плавные и в то же время нетерпеливые, быстрые.
Я повторно сглотнула.
Точно перечитала любовных романов… Откуда мой воспалённый мозг выудил эти эпитеты?
А когда он будет снимать штаны, я тоже на него буду пялиться?
Это мне предстояло узнать почти сразу же…
Нет, пялиться не стала. Потому что в отличие от меня он снимал брюки сразу вместе с бельём. Или на нём отсутствовали боксёры? Или что он там носил.
По телу снова прокатился жар.
Вот. Сейчас.
Начнётся.
Началось…
Шантажист поставил колено на матрас и навис надо мной.
— Давай с тебя это снимем, — сипло произнёс Илья Николаевич и потянулся к моему лифчику.
А я не придумала ничего лучшего, как шмякнуть по мужской руке, останавливая его.
— Это мы не трогаем! — прошипела дикой кошкой.
Я и не знала, что умею так шипеть. Надо попрактиковаться, буду устрашать подобными звуками зарвавшихся старшаков. Хотя их устрашишь, пожалуй.
Зато мой выпад произвёл впечатление на Илью Николаевича. Кажется…
В комнате что-то изменилось. Едва уловимо и в то же время ощутимо. Бывают и такие парадоксы. Или это моё больное восприятие настолько обострилось, что я больше не могла воспринимать реальность адекватно?
И как-то Илья Николаевич напрягся. Сильно.
— Марфа, давай по-хорошему…
— То есть вы меня отпустите домой и удалите файл? — выдохнула я, отказываясь верить открывающимся перспективам.
А ещё тому, что в полуметре от меня находится голый мужчина. Абсолютно голый. И, наверное, возбуждённый.
Я не смотрела туда. Ему в пах. И не собиралась.
— Нет! — рыкнул мужчина, смещаясь мне в ноги.
Понять до конца, что он задумал, я не успела.
Лишь почувствовала, как чужие руки властно хватают мои трусики и сдёргивают их по ногам.
Ахнув, я подалась вперёд. Хотела не то засопротивляться, не то вернуть трусики на место.
— Бёдра подняла!
От
Такого я не ожидала…
Замерев на пару мгновений, прислушалась к себе. Страха не было. Было нечто другое. Что-то глубинное, острое. То, чего я не испытывала в обычной жизни.
Его приказ должен был меня тормознуть. Это нормальная реакция. Но вместо этого я наблюдала, как приподнимаю бёдра, позволяя ему окончательно снять с меня трусики.
Если он ещё их и к лицу поднесёт…
Обычный белый хлопок, пусть и хорошего качества. Никаких изысков — кружева, шёлка. Что он их рассматривает? Зачем? Почему не кинет на пол или куда-то ещё?
Дыхание короткими рывками вырывалось из груди. Ситуация выходила за все допустимые рамки.
Я, девочка-отличница, умница-красавица — последнее пусть и под сомнением, но уродиной я точно не была — лежала без трусов перед мужчиной, о котором ничего не знала, кроме имени-отчества и того, кто он по профессии. Тело медленно погружалось в какое-то марево, в висках пульсировало.
Моя жалкая попытка свести колени вместе и скрыть себя не увенчалась успехом. Илья Николаевич, будь он неладен, отреагировал мгновенно. Сразу же сжал их и развёл в стороны.
Он, наверное, знал какие-то запрещённые техники. Или, может, в воду что-то подсыпал. Или ещё что-то сделал… Потому что я никак не могла просто лежать и просто бездействовать!
— МарьИванна, ты шикарна. Расслабься, ок?
Не ок!
Что он только что сказал?
И что собирается сделать?
Он правда… Нет, он на самом деле собирается снова меня поцеловать?
Нет-нет! Я…
Я жалобно втянула в себя воздух, когда его чуть прохладные губы обожгли моё лоно. Ещё один парадокс. Встреча пламени и льда. Мне стыдно было признаться, но я горела. Более того, чувствовала, насколько я там влажная.
Это всё от страха. Организм выделил положенную жидкость, чтобы защититься. Ни о каком возбуждении не могло идти речи. Правда же?
А то, что я снова и снова на протяжении дня вспоминала о том, как мне было хорошо — не считается.
Первый оргазм с мужчиной невольно запоминаешь.
Я всё-таки зажмурилась и откинулась на подушку. Этого не должно было случиться. Я искренне думала, что мы не дойдём до спальни, или что в спальне безумие оборвётся на какой-то высокой ноте. Я намеренно ограничила мужчину во всём. Никаких прикосновений! Только то, о чём шла речь ранее. Если он рассчитывал, что я где-то дам сбой, он крупно ошибался.
Но я не думала, что он на меня сразу набросится. А он набросился. Губами. И языком. Да-да. Провёл им размашисто, а потом…
Я закрыло лицо руками. Остро. Понимаете? Слишком остро. Слишком интимно. Я… Я не выдержу. Так не должно быть! Это сюрреализм какой-то! Это не со мной происходит. Честное слово.