Случайная свадьба

Грейси Анна

К кому, интересно, он торопится в гости? Сэр Джаспер Браунригг, владелец Уайтторн-Мэнора, умер три месяца назад, а кроме викария, единственным другим джентльменом в округе был сквайр, не очень-то похожий на джентльмена, хотя и являлся им по рождению. Это было тонкое различие, но на нем, насколько она знала, настаивал ее покойный отец, а он всегда отличался снобизмом.

«Посмотри, куда завело нас твое высокомерие, папа. В ситуацию, когда несколько старых мешков, немного сеянцев и девчонка с фермы, у которой есть честолюбивые мечты, – это все,

что стоит между твоими детьми и голодом».

И между Мэдди и Файфилд-Плейс.

Конь, не снижая скорости, перепрыгнул через широкую канаву и направился к каменной стене, которая тянулась на многие мили, разграничивая земельные угодья, принадлежащие разным владельцам. Поместье сэра Джаспера Браунригга, с тех пор как постарел и стал немощным его хозяин, пришло в упадок, и камни, в некоторых местах выпавшие из стен единой кладки, не были вовремя заменены. Всадник слегка изменил направление, посылая коня к тому участку стены, где обрушился верхний ряд каменной кладки. На первый взгляд это было идеальное место, чтобы перепрыгнуть через стену, но…

– Нет! Только не туда! – закричала она. – Там скользкая грязь!

Но ее слова отнесло порывом ветра.

Она в ужасе увидела, как конь коснулся копытами обледеневшей грязи, и мощные мышцы крупа напряглись, чтобы взять препятствие.

Но он поскользнулся. Его копыта неистово зацарапали землю, пытаясь найти точку опоры, но безрезультатно. Конь упал. Всадник взлетел в воздух и врезался в стену.

Наступила такая оглушительная тишина, словно замер весь мир. Потом конь поднялся на ноги, фыркнул и отбежал в сторону, видимо, не получив никаких повреждений.

Человек, свалившийся возле стены, лежал без движения.

Не успев опомниться от потрясения, Мэдди помчалась к нему.

Незнакомец лежал в грязи возле стены. Его голова была повернута набок, глаза закрыты.

Мэдди запустила два пальца за воротник его сюртука, между тонкой тканью сорочки и теплой кожей. Она закрыла глаза, сосредоточив все внимание на кончиках пальцев.

Ничего. Ни биения, ни движения. Ей вспомнилось собственное легкомысленное- высказывание насчет вестника, сообщающего о конце света.

«Нет! Прошу тебя, Господи, не дай ему умереть!»

Она пригладила прядь темных волос, упавшую на белый лоб, и не почувствовала ничего.

Еще бы! От влажного холода ее пальцы совсем утратили чувствительность. Она принялась растирать их, пока они не согрелись, потом снова сунула руку под сорочку, надеясь отыскать пульс, и почувствовала липкий ручеек крови, сочащейся из раны на голове. Нет, она не позволит, чтобы на ее глазах умер еще один человек…

– Ты не умрешь, – решительно сказала незнакомцу Мэдди. – Ты меня слышишь? Я не допущу этого!

Он беспокойно задвигал головой и руками. Это был хороший знак. Он не смог бы так двигаться, если бы у него был сломан позвоночник.

Она свернула свой фартук чистой стороной наружу и подложила незнакомцу под голову, потом осмотрела его тело на предмет других повреждений. Обнаружился

грязный отпечаток лошадиного копыта на блестящей поверхности высоких черных сапог – видимо, конь наступил ему на щиколотку.

Она почувствовала, как что-то укололо ее в щеку. Начался дождь со снегом.

– Надо внести тебя в дом, – сказала ему Мэдди, как будто он мог ее услышать. – Но как это сделать?

Она подхватила его под мышки.

– Раз, два, три… – Она напряглась, попыталась поднять его, но ничего не получилось.

Он был крупным мужчиной: поджарым, но высоким, – и оказался гораздо тяжелее, чем она ожидала. К тому же одежда на нем промокла и с каждой минутой становилась все тяжелее. После нескольких минут адских усилий ей удалось сдвинуть его не более чем на несколько дюймов.

– Бесполезно, – сказала она ему. – Ты слишком тяжелый.

Она вспомнила о тачке и помчалась за ней. Тачка была старая, тяжелая, переднее колесо у нее шаталось, но она работала, а только это и было сейчас нужно.

Как взвалить его на тачку? Она попробовала поднять его, но, как бы ни старалась это сделать – сначала плечи или сначала ноги, – ничего не получалось, потому что он был просто слишком тяжел.

– Проклятие! – воскликнула она, когда в результате последней попытки они оба оказались в грязи, накрытые опрокинувшейся тачкой.

Ледяные иголки жалили ее кожу. Ей пришла в голову одна мысль. Она перевалила на бок его тело и привязала веревкой к перевернутой тачке.

Используя в качестве рычага шест, поддерживающий бельевые веревки, она перевернула тачку, благополучно погрузив в нее таким образом незнакомца.

К тому времени как она ввезла его в коттедж на тачке, мышцы у нее горели от напряжения.

Коттедж был небольшой, с каменным полом и представлял собой одну комнату с камином и столом, в углу которой стояла большая кровать, встроенная в альков. Когда-то в далеком прошлом она, видимо, была сделана для какой-то бабушки-инвалида. Теперь это была кровать Мэдди, и она хотела было сразу же уложить на нее незнакомца, но рана его кровоточила, он промок насквозь и был весь в грязи.

Она отогнула постельное белье и застелила ближайшую половину кровати старым клеенчатым плащом, чтобы защитить постель.

Она подвезла его поближе к кровати и, взяв под мышки, принялась втаскивать на кровать. Тачка откатилась, и голова незнакомца оказалась на ее груди.

– Ну вот, теперь по крайней мере хотя бы дождь нам не страшен, – пробормотала она, приглаживая его волосы.

Он был красив и неподвижен, словно статуя архангела. Дыхание его с трудом прослушивалось, но он был жив. Хотя и очень замерз.

– Ничего, мы тебя скоро согреем, – сказала она ему.

Она высвободилась из-под него и осторожно опустила на постель его голову, потом развела в камине огонь, подвесила над пламенем чайник и положила греться кирпичи. С помощью чистой тряпочки и горячей воды она тщательно вымыла его лицо. И замерла, глядя на него.