Случайная свадьба

Грейси Анна

Она знала по собственному опыту, как тяжело, когда из- за бремени обязанностей человек лишен детства. Ей отчаянно хотелось, чтобы Джейн вновь стала беззаботным ребенком, но она не могла бы справиться без нее.

Пока не могла, напомнила она себе.

– Сегодня не одни мальчики приготовили сюрприз, – сказала она детям. – Они нашли лошадь, А я нашла всадника.

Ее немедленно забросали вопросами.

– Тсс, вы должны вести себя тихо и не беспокоить его.

– Но где же он? – спросила Сьюзен, окидывая взглядом

комнату.

– В постели. Он тяжело ранен.

– Можно нам посмотреть?

– Да. Но ведите себя тихо. Бедняга разбил себе голову, и громкий шум может вызвать боль.

Дети на цыпочках подошли к кровати, и Мэдди раздвинула выцветшие красные занавески, закрывавшие альков, где стояла кровать, от посторонних взглядов, а также защищавшие от сквозняков.

– Каким образом он разбил себе голову? – шепотом спросила Джейн.

– Произошел несчастный случай.

– Почему он лежит в твоей постели, Мэдди? – спросила Люси.

– Тсс, мы должны разговаривать тихо, потому что он очень болен, – объяснила Мэдди. – Потому-то он и лежит в моей постели.

– А где будешь спать ты? – продолжала выспрашивать Люси хриплым голоском, который считала тихим.

– Мы поговорим об этом позднее, – сказала Мэдди, которая и сама думала об этом.

– Он красивый, – заявила восьмилетняя Сьюзен громким шепотом.

– Он принц? – хрипло прошептала Люси. – Он похож на принца.

– Ты уверена, что лошадь, которую мы нашли, принадлежит ему? – с разочарованным видом спросил Джон.

Он, несомненно, лелеял мечту, что лошадь будет принадлежать тому, кто ее нашел.

– Да, я видела, как он упал, а лошадь убежала.

– Он упал с лошади? – переспросил Джон, слегка скривив губы.

– Каждый время от времени падает, – напомнила ему Мэдди. – А этот человек упал потому, что лошадь поскользнулась на обледеневшей грязи, которую раскатали на склоне некоторые мальчики.

– Ох! – Джон и Генри обменялись виноватыми взглядами.

– Да уж, остается только охнуть, и теперь вам придется сбегать за доктором.

– Сейчас? – повеселел Джон.

– Да. Только сначала поешьте. Я сварила суп…

– Я уже поел, – сказал Джон.

– Я тоже. Сосиски с картофельным пюре! А на сладкое пудинг! – с ликующим видом сказал Генри.

– Миссис Матесон накормила нас настоящим обедом, Мэдди, – сказала Джейн извиняющимся тоном.

Она единственная из детей чувствовала, как относится Мэдди к благотворительности со стороны соседей. Эти добрые люди были и сами очень небогаты.

Но Мэдди не хотела обременять детей своими переживаниями.

– Сосиски, говорите? Это здорово! – сказала она.

Пусть это будет благотворительность. Мэдди знала также, что, будь она даже богатой, жена викария все равно накормила бы ребятишек. Не имея своих детей, она по-матерински заботилась о чужих. К тому же Мэдди не чувствовала себя

неблагодарной, а просто испытывала неудобство оттого, что, получая, она могла так мало дать в ответ.

– Ну, если вы сыты, то я хочу, чтобы вы сбегалйк викарию и попросили его послать за доктором. Нет, Джон, самим вам идти слишком далеко. Пока вы туда доберетесь, стемнеет. Просто скажите викарию, и он пошлет кого-нибудь съездить за доктором на двуколке.

– Дженкинса, – подсказал Генри. – Он пошлет Дженкинса.

– Да. Отдайте викарию эту записку, чтобы передать ее доктору, а сами сразу же возвращайтесь домой.

Джон чуть помедлил.

– Можно взять еще яблоко для лошади? Одно из самых старых и сморщенных?

– Ладно, – разрешила Мэдди. – Но только одно.

Старые, сморщенные яблоки были нужны ей для пирожков.

– Я тоже хочу пойти, – заявил Генри, с надеждой взглянув на нее. – Ты всегда говоришь, что две головы лучше, чем одна.

Мэдди усмехнулась и взъерошила ему волосы.

– Ладно, иди. Только потом приходите прямо домой.

В тот вечер она рано уложила детей спать. Они были настолько возбуждены появлением незнакомца, что только так она могла удержать их от проверки каждые три минуты, как он себя чувствует. Они ходили по дому на цыпочках и разговаривали хриплым громким шепотом, но она не удивилась бы, если бы кто-нибудь из них не попытался незаметно разбудить его.

Приезжал доктор, осмотрел рану на голове незнакомца и заявил, что она отлично обработана. Он припудрил рану каким-то порошком и не возражал против использования меда в качестве заживляющего средства.

– Медом пользовались многие поколения, – сказал он. – Что же касается лодыжки, которая распухла, то я не могу сказать, перелом ли там или растяжение. Пусть она остается перевязанной. Когда он очнется, мы узнаем больше.

– Значит, он очнется?

Она боялась, что он может просто умереть, не приходя в сознание. Она знала, что такое бывало.

Доктор пожал плечами:

– Трудно сказать, когда имеешь дело с травмой головы, В любом случае его нельзя перемещать, пока не придет в себя. Я так и скажу викарию. – Заметив ее удивленный взгляд, он объяснил: – Преподобному викарию не нравится, что он остается здесь. Ему не понравилось содержимое его багажа.

– Багажа?

– Чтобы установить личность владельца, он, сами понимаете, был вынужден проверить содержимое дорожной сумки, притороченной к седлу. То, что там находилось, было самого высокого качества, что дает основание полагать, что молодой мужчина является джентльменом, и я с ним согласен. Но никаких документов там не было, и не было никакого ключика к установлению его личности. Однако преподобный викарий был потрясен отсутствием там одного предмета, что, как он утверждает, говорит о характере этого человека.