Случайному гостю
Шрифт:
— Я куплю тебе новую куртку.
Я сажусь, затем пытаюсь встать — получается плохо. Голова у меня сильно кружится.
— Бабушка, — говорю я, — кто это меня так? У меня спина ноет и глаза болят.
— Я, — миролюбиво говорит бабушка. — И, только глянь, как пригодилась сила электрична.
— В следующий раз, значит, будете душить газом? — слезливо спрашиваю я. — Дозвольте, я хоть кошечку возьму с собой в газовню…
— В следующий раз тебя придется прибить, — ласково говорит бабушка. — Ну вставай уже. Я помогу.
…Мы сидим за столом. Светлый круг
Бабушка сыпет перец с кончика ножа в стакан с томатным соком, я и Вакса внимательно наблюдаем за процедурой.
Закончив, бабушка придвигает стакан ко мне, вместе с тарелкой тушёных овощей. На тарелке кроме овощей здоровенный кусок сыра.
— Поешь, — говорит бабушка. — И послушай.
Я принимаюсь за овощи и понимаю, что голоден.
— Дар, — говорит бабушка, драпируясь в платок, — не подарок. Он не дает — он забирает. Дар имеет власть над тобой, Лесик. Большую, чем можешь ты себе уявить.
Бабушка отталкивает нож, коробок спичек, блюдечко и барабанит пальцами по столу.
— Еще дар, то… груз, ответственность, твой крест.
Выдавив это слово, бабушка мрачнеет, она поддёргивает рукава и надевает очки. Я озадаченно жую овощи — обнаруживаю, что мало помню произошедшее накануне. Бабушка, повертев в руках ниточку, также мрачно продолжает:
— Одтеперь, каждый раз когда тебя находит знание… Дар, одтеперь будь готовый до выбора.
— Выбора? — переспрашиваю я.
— На какую сторону стать, — отвечает бабушка. — Я сделала что могла… Но ты родился такой, с Даром. Я не была там…. Я подъехала позднейше…. А затем та торговля…. Бой.
Она снимает очки.
— Такой счёт, — говорит она. — Столько жизней. Был один выход — скрыть, утаить тебя. И я почти того добилась. Обставила стражей… Крестила…. Шла на такие риски… Матер долороза… И теперь, после всего того, простое глупство, случайность — ты стал заметный, — договаривает бабушка отрывисто, — те видят тебя скрозь [95] и сделают всё…
Она придвигает к себе сигареты, вытягивает одну, раскуривает и, двигая обратно пепельницу, сообщает в клубы дыма:
95
везде
— Сколько я вспокаивала тот Дар, то просто страшно. И ниц не сделала. Такая сила…
— Успокаивали, это вы про отвары? — поинтересовался я. — Правда, страшная сила. Гадость горькая. Особенно, вот то, что на вкус как гвозди. И пахнет гвоздикой.
— То цепь. Оковы. Зворник на дар, — сказала бабушка. — Единое спасение, шанса стать незаметным… простым…
Я помолчал. Вороновские внизу били по трубам в ванной, вызывая воду.
— Значит я просто выпил чужое, ваше… зелье? А какое? — спросил я, уже предчувствуя ответ.
— «Три стихии»… — сказала бабушка и казнила окурок в пепельнице. — Силу трёх стихий… На мне стол до свента. Сила необходима, согласись.
Я чувствую себя неуверенно, мне
— Огонь тройной перегонки? Или как? — бодренько спрашиваю я.
— Нет, — печально отвечает бабушка. — Сила трёх, просто сила трёх. Для магии три, то люкс, то самая сила.
Воцаряется молчание. Недалеко, поворачивая к Главпочте, нежно звенит трамвай.
— Лесик, — говорит бабушка, — одтеперь знай — ежели в знании ты задумаешь и исполнишь зло… Я все сделаю, чтобы это продолжения не имело.
— Что, — спрашиваю я. — Правда убьёте?
И овощи стремятся обратно, вверх.
— Только часть тёмную, — отвечает бабушка, и в голосе её слышны все главы «Молота ведьм». Постранично.
— Ну не может же жить половина человека, — трусовато говорю я и отодвигаюсь от стола.
Из темноты возникает Вакса и залезает ко мне на руки, кошка зевает, потягивается и сворачивается у меня на руках в тяжелый уютный клубочек. Через минуту раздаётся хриплое мурчание. Я доел, и бабушкино обещание стало казаться не таким опасным.
— От одного тебя зависит, сколько в тебе тьмы, — замечает бабушка и вынимает из-под платка руки. Я вздрагиваю.
— Лесик, — говорит бабушка, — ты уже, прошу, варьят!!! Безумец!!! Неужели ты подумал, что я смогу тебя убить вот так — просто за столом? Свою кровь?
— Так вы же пообещали, — опасливо заявляю я.
— Так то ведь «если», — отвечает бабушка.
— А как мы будем знать, когда настанет «если»? — спрашиваю я, успокаиваясь.
— Следи за ночью, — уклончиво отвечает бабушка. — Тьма подскажет.
Я задумываюсь. Очередной Гость — дама средних лет, в длинном платье и в чём-то, похожем на чепец, проходит мимо. Легкий холод касается затылка, спины.
— Я что-то лучше их вижу, — выпаливаю я. — Лучше чем всегда, они выглядят как живые!
— Чаще пей чужое, — равнодушно произносит бабушка. — Зобачишь и не такое.
— И как же это, бабушка, вы теперь меня одолеете. С моими силами…
— Но я тут не совсем одна, — ласково замечает бабушка.
— И что, тут все Его ангелы? — деланно тревожно говорю я. Бабушка прячет улыбку в платок и покашливает.
— Его ангелы, Лесик, могут уместиться и на кончике иглы. Ежели на то будет воля… Ты не переживай, — говорит бабушка и встаёт. — Помощники найдутся.
В это время безмятежно спящая Вакса вонзает в меня все когти. Я издаю короткий крик и спихиваю кошку на пол.
— А это лишнее, — сурово говорит ей бабушка. — Не ломай с себя тигруса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
в конце которой выключают чайник,
в середине спрашивают Предстоящий День,
а в начале выбивают зло