Случайностей не бывает
Шрифт:
— Артём, глянь, у меня уже глаза не открываются, — с плеча попросила его Яна.
— Что глянь? — не понял Артём.
— Ну поезд тот — не тот, на месте — не на месте, ты же сам меня учил. Перед Мёртвым Проходчиком. Уа-у! — Она ещё раз зевнула.
«Перед Мёртвым Проходчиком» позвучало как «в прошлом году». Артём прищурился и наклонил голову.
— Вроде всё в порядке. Поезд здесь и должен ехать.
— Конечно, должен, — вяло сказал чёрт, сползший по сиденью так, что его ноги в синих резиновых тапках протянулись через проход и упёрлись в противоположный
— А если поезд призрак, этот проводник тоже призрак? — поинтересовался Артём, который пытался развалиться на диване поудобнее, но так, чтобы не стряхнуть с себя Яну.
— Ты только ему это не скажи, что он проводник, — сонно пробормотал Джо. — А то одним призраком точно станет больше. Он, — чёрт зевнул, — обер-кондуктор.
— Обер-кондуктор-призрак?
— Да нет, работает здесь просто.
— Класс. Живой, а работает на поезде-призраке!
— Почему ты решил, что живой? — зевнул Джо.
Артём решил, что лучше закрыть глаза, чем выяснять дальше, кто тут живой, а кто призрак. И чего призрак. Джо его опередил, а Яна уже спала.
Проснулись они на полу. Вагон тряхнуло так, что они свалились с диванов. Сколько они проспали, никто не знал, смотреть на часы в телефонах они перестали ещё до затопленного тоннеля. Свет в вагоне, до того вполне себе бледный и призрачный, стал жёлтым, как от ламп накаливания, и периодически гас на секунду — другую. Колёса грохотали громче. Яне показалось, что на неё дуло, как из разбитого окна. Спать, тем не менее, хотелось так, что они готовы были продолжить это занятие на полу, под грохот и сквозняк. Но хлопнула дверь, и по вагону протопали чьи-то ноги. Или лапы.
— Вставайте, просыпайтесь, вставайте, подъём, вставайте, подъём, — закричал кто-то и затряс их за что попало.
— Уйдите все, а? — попросила Яна из-под Артёма, но никто не ушёл.
Первым выпутал себя из кучи Джо, видимо, ему чаще других приходилось просыпаться по команде «подъём».
— Ты кто, и что случилось? — внезапно бодрым голосом спросил он, отодвинув неизвестного от своих подопечных.
— Фрол я, машинист электровоза.
Судя по ушам, Фрол принадлежал к той же породе, что и Порфирий Гордеевич, только форма его была скромнее, и вместо красных шестигранников на петлицах были красные треугольники. Фуражки не было вообще, уши были выпачканы в чём-то чёрном.
— Где Порфирий? — резко спросил Джозеф.
— Там-с, — махнул рукой Фрол, — в кабине они.
— А почему они-с, тьфу, он в кабине? А ты почему здесь?
— Они меня из кабины выгнали, сказали, сами поведут. А меня за вами послали.
Поезд качнуло, Джо завалился на диван, Фрол устоял. Яна и Артём не упали, потому что ещё не встали.
— Пойдёмте все со мной, а? — почти жалобно позвал Фрол. — Порфирий Гордеевич сильно-сильно приказывали.
Поезда качнуло, Яна и Артём упали, потому что успели встать. Упали на спину Джо. Поезд не только раскачивался влево — вправо, но и резко дёргался вперёд — назад. Джо схватился за Фрола, который, как настоящий железнодорожник, устоял.
— Пошли, —
— Сюда, сюда, — суетливо показал Фрол вперёд, как будто в вагоне был большой выбор направлений.
Специальным железнодорожным ключом-треугольником он открыл дверь в торце вагона. Дверь тут же распахнулось, от очередного рывка. По ушам ударил грохот колёс и какой-то скрежет. И, конечно, из тоннеля засвистел ветер. Яна зажмурилась и наклонила голову, дуло как во время хорошей бури.
Фрол шагнул на металлический мостик между вагонами, который плясал над рельсами, так что смотреть под ноги было страшно. Держась одной рукой за внешний поручень, он открыл дверь в следующий вагон, шагнул в него, и протянул руку, обернувшись.
Джо пропустил вперёд Яну и Артёма, точнее, переставил их вперёд себя, подняв за шкирки. Первой он толкнул Яну, говорить что-либо при таком грохоте и вое ветра было бесполезно. Она схватилась за поручень, поставила левую ногу на брыкающийся мостик. Чуть не упала, но её держал Джо. Она сильно толкнулась правой ногой, схватилась за поручень переднего вагона, и, тут же, её руку схватил Фрол. Или она попала в тиски. Нет, всё-таки Фрол. Рывок, и она в вагоне.
Едва Яна успела отодвинуться в сторону, как прилетел Артём, на лету пытаясь освободить свою руку из хватки Фрола.
Джо никто не помогал, он на мостик и не наступал, а просто перепрыгнул из одной двери в другую, пролетев над размытыми от скорости шпалами.
— Это мы с какой скоростью едем? — спросил Джо, когда дверь захлопнулась, и стало можно слышать друг друга.
— Пошли, пошли, — Фрол потянул их к следующей двери. — Вёрст, почитай, двести, — всё же ответил он.
— Это сколько? — Артём не разбирался в верстах.
— Почти двести километров, — перевёл Джо. — В час, — добавил он.
— Сколько? — переспросила Яна. — Двести кэмэ? Вы, блин, глобус видели, хотя бы издали? Мы должны уже к Питеру подъезжать, если мы так несёмся!
— Сударыня, это же нелинейность, — объяснил Фрол, — Пойдёмте-с, умоляю вас, не задерживаетесь
— Ну, и что, что нелинейность? — спросила Яна у Артёма.
Тот пожал плечами.
— А то, что мы непонятно где.
— Это я как раз поняла, что непонятно.
Они побежали за Фролом к противоположной двери.
Сзади раздался сильнейший скрежет.
Половина вагона, которую они покинули секунду назад, исчезла.
Была, и нет.
До половины вагона — вагон, потом — неровные края, искры, и грохочущая темнота.
— Наверное, мне полагается закричать, — подумала Яна.
Но закричал Фрол. Точнее, заорал, перекрикивая громыхание колёс:
— Быстрее, мать вашу, а ну, шевелись, золотая рота!
Вежливость и дореволюционные «-с» исчезли вместе с задней частью вагона. И с теми вагонами, что были позади.
Фрол отпирал дверь, но у него не получалось, руки дрожали, и он не попадал ключом в замочную скважину.
Джо левой рукой отодвинул его в сторону, правой разбил стекло в двери, схватил её и вырвал, и всё это одним непрерывным и плавным движением.