Случайностей не бывает
Шрифт:
Яна и Артём почти упали от очередного рывка, но Артём схватился за поручень, Яна — за Артёма. Она оглянулась: от вагона осталась треть.
— Смотрите! — крикнула она.
Артём услышал её крик, остальные скорее что-то почувствовали.
Обернулись все.
Как раз, чтобы увидеть, как вагон догоняет что-то, размером больше чем вагон.
Если это на что-то походило, то на горнопроходческий комбайн.
Горнопроходческий комбайн, сбежавший из сумасшедшего дома для горнопроходческих комбайнов.
Горнопроходческий комбайн — маньяк.
В свете
Но если у горнопроходческого комбайна подобная штука имеет форму конуса, то вагон поглощала воронка.
Оторванные зубцами части металлических стен улетали в тёмную глубину, размалываясь по дороге на мелкие кусочки.
Воронка резко рванула вперёд.
Удар!
Ещё четверть вагона размолота и поглощена.
Рывок!
Это Джо схватил загипнотизированную вращением зубцов Яну за капюшон, и просто перебросил в следующий вагон.
Артём встретил её на той стороне, поймал, и не дал улететь по проходу.
Висящий на поручне Фрол ударил ногой по чему-то внизу, и вагоны начали медленно, но уверенно, расходиться. Недоеденный — отставать, тот, в который они запрыгнули — ускоряться.
И расстояние между ними увеличивалось всё быстрее.
Фрол запрыгнул внутрь, бросился к левому крайнему дивану, откинул крышку, схватил что-то напоминающее связку длинных коричневых цилиндров, и бросил в открытую дверь замедляющегося вагона. После чего захлопнул дверь своего.
Яна увидела, как остаток вагона, отставший уже метров на пять вздрогнул, дёрнулся и полностью исчез в воронке вращающихся зубцов.
Поглотившая вагон воронка вильнула из стороны в сторону.
Кажется, она пыталась нащупать следующую порцию еды.
Но поняла, что пища убегает.
И рванулась к ним.
Зажмуриться Яна просто не успела, поэтому увидела, что вместо воронки с зубцами до них долетело пламя.
Как только воронка дёрнулась вперёд, из её глубины вырвались красно-оранжевые, в чёрных прожилках клубы. Огонь заполнил всё пространство тоннеля, скрыв то, что уничтожило половину поезда-призрака.
Все ждали, что воронка вырвется из клубов пламени и продолжит погоню. Но они оставили клубящийся красно-оранжевый ад позади, и пламя угасло лохмотьями в глубине тоннеля. Они неслись под землёй со скоростью, с которой и на земле ездить опасно, но их перестали есть.
По крайней мере, пока.
Понимание этого застало всех застывшими в ожидании удара.
Фрол и Джо стояли так, словно собирались прикрыть собой людей. Это было невыполнимо, но они готовы были попытаться.
Артём через долю секунды потащил бы Яну к следующей двери.
Яна стояла в позе «пустите меня к нему, я его покалечу».
Через секунду их словно выключили, и они рухнули на сиденья.
Поезд
Фрол сидел на диване, опустив голову почти между колен, и дышал, как будто пробежал не один вагон, а всё оставшееся расстояние до Тропарево и обратно. Он едва слышно бормотал что-то о свиньях, которых он мог бы пасти к взаимному со свиньями счастью, если бы черти не понесли его барина, Порфирия Гордеевича, работать на чугунку, а лучше бы понесли в другое место, где ему и следовало прибывать безвылазно. А в какое — Яна не расслышала.
Джозеф первым смог встать. Он прошёлся по вагону, откидывая сиденья диванов и заглядывая внутрь. Часть сидений открывались, часть была прибита гвоздями, он открывал их с одинаковой лёгкостью, отличался только звук.
Вернулся с двумя связками динамитных шашек, сломанным зонтиком, целым аккордеоном, резиновым утёнком, и ни к чему не подсоединённым будильником, из которого торчали провода.
Фрол забрал у него аккордеон и зонтик и сунул их обратно под сидение. Забрать взрывчатку и утёнка чёрт не позволил, и сунул в карманы треников, которые даже не оттопырились.
— Зови Гордеевича, — хриплым голосом потребовал он.
— Барин не велели мешать, — полепетал Фрол.
— Зови, говорю!
— Не велели!
— Я сейчас сам к нему пойду!
Фрол подбежал к двери в следующий вагон, и встал, расставив руки в позе «не пущу».
Джо подошёл к нему, извлёк одну из только что спрятанных динамитных шашек, сунул Фролу за пряжку ремня форменных штанов, и чиркнул непонятно откуда взявшейся зажигалкой.
— Э-э-э… Ладно, — кивнул эльф спокойно, как будто не стоял только что насмерть, дунул на зажигалку, вытащил динамит, кинул в диван, и подошёл к переговорному устройству с надписью синими буквами: «Связь с кабиной машиниста». Снял с крючка старинную телефонную трубку, из латуни и дерева, и закричал так, что Яну качнуло:
— Алё, центральная!? Центральная!!??
Из решётки в ящике, на котором висела трубка, донеслось шипение.
— Центральная?! Кабину мне! Кабину давай! Впереди которая.
Из ящика послышались звуки, которые мог бы издавать человек, на котором горят штаны, и он пытается задуть и заплевать пламя одновременно, при этом признаваясь в любви моржу. Фрол покивал, как будто был этим моржом, и понимал всё, что говорилось. И заорал дальше:
— Порфирий Гордеевич! Порфирий Гордеевич! Порф…
Ящик заплевался снова.
— Барин, это я, Фролка ваш! Фролушка!
Морж, каким-то образом поместившийся в маленьком ящичке, заревел.
— Тут черти пришли и вас просют! Да-да, угрожают! Не, он просроченный, просто так валялся. Не, наоборот, сильнее поддаёт. Жару, да. Коэффициент три, если не пять. Ну, откуда я знаю, может от того, что качает нас всё время. Есть, обращаться аккуратно.
Как хлопнула дверь вагона, Фрол, увлечённый разговором, не услышал. Он активно общался с Порфирием Гордеевичем по телефону, когда тот подошёл сзади, и постучал пальцем ему по плечу: