Случайные дети для мажора
Шрифт:
— Вот поэтому Вика обиделась на меня! Замуж за другого пошла. В Америку улетела, а я извелся весь! Как увидел ее и мальчишек, так все в груди перевернулось!
— Да, внуки у нас хороши! Скажи, дед? — восхищенно подтверждает мать Вики.
— Мальцы-удальцы!
— Все в меня! — не могу не похвастаться я. — И вот не могу теперь спокойно жить! Нужна она мне! И дети тоже нужны! Я жениться хочу! Вику на руках носить буду! И мальчишек сам воспитывать! Негоже это, что они чужого дядю папой зовут, а родного отца дядей-дурачком…
Марина
— Жаль мне тебя, парень, но, скажи, как нам помочь-то? Вика, видишь, своенравная, не особо нас слушает…
— Мало пороли!!! — возмущается тут же отец. — Воспитывать розгами нужно было, а ты все: девочка, девочка… Вот тебе и девочка, что счастья своего, дуреха, не понимает! Действительно с чужим мужиком живет, а над отцом своих детей измывается!
Смотрю на Виктора Петровича. Молодец, мужик! На ходу все схватывает!
— Есть выход! — жалобно выпаливаю я. — Только мне нужна ваша помощь! Очень нужна! Ну и я в долгу не останусь!
— А где гарантии, что мы сейчас разрушим семью Вики а ты…
— Нет там никакой семьи! — в сердцах выкрикиваю я.
Вытаскиваю смартфон, ищу фотки, что успел нащелкать в однушке Вики и Веника. Как жопой чуял, что надо снять весь трындец происходящего, а чуйка у меня о-го-го какая!
— Вот, смотрите! — подсаживаюсь ближе к Марине Аркадьевне.
Листаю фото, на которых Веник, полностью уйдя в себе попивает пивко, закусывает чипсонами и клацает мышкой в ноутбуке. В то время как мы с детьми — это на следующем селфи, дружно собираем конструктор.
— И правда наши постреленки! — умиляется Марина Аркадьевна, нацепив очки на нос. — Отец, глянь-ка ты тоже!
Отец уже не такой сентиментальный, как мать. Прокашлявшись, он возмущается:
— Это что получается? Муж ейный пиво пьет, здоровье губит, а ты с детьми сидишь?! А сама мамаша, коза-дранная, где в это время?
— Вика в магазин пошла тогда, а мне с ребятами только в радость посидеть! — улыбаюсь я слишком честно.
— Ты меня перебил, парень. — после минутки милоты приходит в себя Марина Аркадьевна.
— Где гарантия того, что не наиграешься с пацанятами и Викой, и не бросишь их через год?! Останется моя доченька с двумя детьми у разбитого корыта, горемычная…
— В ближайшие десять лет, я их точно не брошу! — твердо заверяю я, помня условия завещания старого пердуна. — Ну так что, поможете мне вернуть Вику и сыновей?
ВИКА
— Сколько?! — ахаю я в трубку.
— Пять миллионов насчитали, — всхлипывает мама, — рублей… Вот цена жизни нашего папы…
Чувствую, как неистово все плывет перед глазами, голова кружится, и земля уходит из-под ног.
— Я подумаю мамуль, что можно сделать в этой ситуации…
— А что тут думать? — плачет мама, — Нет у нас таких денег… Закопаем нашего
Первый раз я застаю маму в таком состоянии. Обычно она — спокойная, рассудительная, женщина с твердой психикой, с холодным рассудком. А тут такая истерика. Я в замешательстве, и это давит на меня еще больше. Если мама впала в отчаяние, то и дело и впрямь — беда.
— Все, успокойся, мамуль. Прими успокоительное и ложитесь спать. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Прощаюсь с мамой, нажимаю отбой, стираю слезу. Злезами горю не поможешь. Думать надо. Папе срочно требуется дорогостоящая операция, и не менее затратная по деньгам реабилитация.
У меня, с учетом накоплений, нет даже пятой части от требуемой суммы. Если я продам квартиру… хотя, как я ее продам, ведь у меня же двое деток! Куда я их дену? В общежитие обратно с детьми не примут… Маме отвезти? Разве же она управится с двумя шустрыми мальчуганами? У нее болезнь отца отнимает много сил и энергии — попробуй ему все приготовить, проследить, чтобы он все таблетки выпил, чтобы ничего запрещенного не употребил… а тут еще двое полуторогодовалых мальчишек ей подкинуть… папа быстрей кхм… говорить даже не хочу, а следом и мама, от усталости.
Но что же делать? Должен же быть выход…
Утром сама не своя собираю ребятишек в садик. Все валится из рук. Мальчики ссорятся из-за игрушки, в итоге я убираю спорный предмет куда подальше, и они оба ревут в четыре ручья. Приехали, называется.
Везу ребятишек в садик, отдаю зареванных воспитательнице.
— Что случилось? — подозрительно косится она на меня.
— Игрушку не поделили, — выдавливаю из себя улыбку, хотя саму тянет пореветь в компании сыновей.
Бегу в универ.
Снова экономика первой парой.
Опаздываю. Волков сегодня в плохом настроении.
— Входите! — цедит сквозь зубы. — Вы теперь принципиально на мои пары опаздываете?!
— Простите. — тихо проговариваю я, опустив глаза в пол.
Прохожу в аудиторию. Сажусь подальше ото всех. Рустам с интересом сворачивает шею в мою сторону. Не смотрю на него. Только его мне сейчас не хватало!
— Кудряшкина! — рявкает Даниэль Александрович. — Шустрее, вынимаем конспект и писчий предмет! Мало того, что опоздали, ворон считать на своей лекции не позволю!
Волков злится. Понятно на что. За две недели я так и не нашла времени позаниматься с ним дополнительно. К слову, и желания тоже никакого не нашла. Теперь молодой препод будет мне всячески мстить за уязвленную мужскую гордость.
— Кудряшкина!
— Что?
Оказывается, Волков задал какой-то вопрос, а я прослушала. Непонимающе смотрю на него, а он начинает ругаться. Всю свою злость на мне вымещает. Похоже сегодня, все сговорились и решили меня доконать.
— Кудряшкина, останьтесь! — рявкает Волков после звонка.