Случайные попутчики
Шрифт:
Где-то над головой птичка вопрошала: «Твидлди?» и сама себе отвечала: «Твидлдум». [18] Бруно задрал голову. Мама — та сразу бы назвала птичку. Он обвел взглядом красновато-коричневый газон, белую оштукатуренную стену, кизил, который уже начал набирать почки. Сегодня в нем неожиданно пробудился интерес к природе. Днем маме пришел чек на двадцать тысяч долларов, и будет много больше, как только перестанут тявкать эти, из страхового агентства, а юристы завершат положенную волокиту. За ленчем они с мамой поговорили о путешествии на Капри, так, в общих чертах, но он знал, что путешествие
18
Твидлдум и Твидлди — комические персонажи-близнецы из сказки английского писателя Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» (1871).
Он машинально листал записную книжку, лежащую на коленях. Он наткнулся на нее нынче утром, так и не вспомнил, брал ее с собой в Санта-Фе или нет, и решил, прежде чем до нее доберется Джерард проверить, не фигурирует ли Гай на ее страницах. Теперь, когда у него появились деньги, он со многими хотел возобновить отношения, это уж точно. Ему пришла в голову одна мысль, он вытащил из кармана карандаш и под буквой П написал: «Томми Пандини, 232, Зап., 76 ул.», а под буквой Р: «Резак», Пост Спасателей, мост «Врата Ада».
Пусть-ка Джерард поломает голову над этими таинственными персонажами.
«Дэн, 8.15, отель „Астор“», — прочитал он среди прочих памятных заметок в конце книжки. Этого Дэна он даже не помнил. «Вынуть из Нач. бабки к 1 июня». Следующая страничка заставила его вздрогнуть: «Куплено Гаю. 25 дол.». Он вырвал страничку, благо книжка была перфорированная. Пояс из Санта-Фе для Гая. Зачем вообще было это записывать? Видно, обалдел от скуки…
Большой черный автомобиль Джерарда заурчал на подъездной дорожке.
Бруно заставил себя посмотреть памятные заметки до конца, затем сунул записную книжку в карман, а вырванную страницу — в рот.
Опустив руки, с сигарой в зубах Джерард неторопливо поднялся на каменные плиты веранды.
— Что-нибудь новенькое? — осведомился Бруно.
— Так, кое-что. — Взгляд Джерарда скользнул от угла дома наискосок через газон к оштукатуренной стене, словно он заново прикинул расстояние, что пробежал убийца.
Бруно работал челюстью, невозмутимо перемалывая бумажный комочек, словно жевательную резинку.
— Например? — спросил он. За спиной у Джерарда он увидел коротышку-помощничка, тот сидел за рулем в машине и пялился на них из-под полей серой шляпы. Надо же, какая зловещая рожа, подумал Бруно.
— Например, что убийца не вернулся в город, а удирал примерно вот в этом направлении, — и Джерард указывая, вытянул руку, как хозяин деревенской лавчонки, когда его просят показать дорогу. — Пробрался вон через тот лес, где ему, должно быть, пришлось несладко. Вот что мы нашли.
Бруно встал и полюбовался на лоскут фиолетовой перчатки и кусочек темно-синего материала, похоже, от пальто Гая.
— Черт возьми! Вы уверены, что это убийца оставил?
— Почти полностью. Это — от пальто, а другое, скорее всего, от перчатки.
— Или от шарфа.
— Нет, тут есть шовчик, — Джерард ткнул в него толстым веснушчатым пальцем.
— Довольно причудливые перчатки.
— Женские, — заметил Джерард и
Бруно весело ухмыльнулся, но сразу же принял сокрушенный вид.
— Сперва я подумал, что тут поработал профессиональный убийца, — вздохнул Джерард. — Он, безусловно, знал все в доме. Но мне кажется маловероятным, чтобы профессионал мог растеряться и полезть в этот лес, да еще в этом месте.
Бруно заинтересованно хмыкнул.
— К тому же он знал нужную дорогу, не добежал до нее всего десяти ярдов.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Потому что все было тщательно продумано, Чарлз. На задней двери сломан замок, у стены оставлен ящик из-под молочных бутылок…
Бруно молчал. Герберт рассказал Джерарду, что это он, Бруно, сломал замок. Вероятно, рассказал и о том, что ящик из-под бутылок тоже его рук дело.
— Фиолетовые перчатки! — хихикнул Джерард так весело, как Бруно еще от него не слышал. — Какой смысл в цвете, если главное — не оставить отпечатков пальцев, а?
— Да, — согласился Бруно.
Джерард вошел в дом через дверь на террасе.
Бруно подумал и вошел следом. Джерард свернул на кухню, а Бруно поднялся к себе. Он швырнул записную книжку на постель и вышел в холл. От вида открытой двери в отцовскую спальню ему стало не по себе, словно до него только что дошло, что отец мертв. Все из-за того, что дверь стоит нараспашку, решил он, и дверь, и торчащий из штанов хвост рубашки, и охрана, которая подвела — ничего этого не было бы, будь жив Начальник. Бруно нахмурился, затем подошел и быстро закрыл дверь, чтобы не видеть ковра, чей ворс взъерошен ногами сыщиков, подошвами Гая, не видеть бюро с выпотрошенными ящиками и раскрытой на столешнице чековой книжкой, словно ожидающей подписи своего хозяина. Он осторожно открыл дверь в мамину спальню. Она лежала в постели с открытыми глазами, натянув до подбородка атласное розовое стеганое одеяло и повернувшись лицом к комнате, как лежала уже с субботнего вечера.
— Ты не спала, мамик?
— Нет.
— Джерард снова здесь.
— Я знаю.
— Если не хочешь, чтоб тебя беспокоили, я ему скажу.
— Миленький, не глупи.
Бруно присел на постель и склонился над матерью.
— Мне хочется, мамик, чтобы ты поспала.
Под глазами у нее залегли фиолетовые морщинистые тени, а рот был поджат как-то по-новому, так что уголки губ казались растянутыми и тонкими.
— Миленький, ты твердо уверен, что Сэм в разговоре с тобой никогда ничего и никого не упоминал?
— Ты можешь представить, чтобы он сказал мне что-нибудь подобное?
Бруно прошел по спальне. Присутствие Джерарда в доме раздражало его, особенно паскудная манера Джерарда держать себя так, будто у него есть улики против всех и каждого, включая Герберта, который, как известно, обожествлял отца, а его, Бруно, только что не обвинял в открытую. Но Бруно знал, что Герберт не видел, как он мерил расстояние шагами, а то бы Джерард ему уже сообщил. Когда мама болела, он, бывало, бродил по всему участку и по дому, и откуда стороннему наблюдателю было знать, считает он шаги или нет? Сейчас он бы с удовольствием поговорил о Джерарде, но мама его не поймет. Она стояла на том, чтобы продолжать пользоваться его услугами, потому что он считался самым лучшим в своем деле. Они тянули в разные стороны, мама и он, Бруно. Мама была способна выболтать Джерарду что-нибудь жизненно важное, например, что они лишь во второй половине четверга решили отбыть в пятницу, и даже не поставить Бруно об этом в известность!