Случайные попутчики
Шрифт:
— Чарли, ты знаешь, что толстеешь? — спросила мама с улыбкой.
Бруно улыбнулся в ответ — это было так на нее похоже. Сейчас она сидела за туалетным столиком, заправляя волосы под резиновую шапочку.
— Аппетит улучшился, — сообщил он, хотя аппетит у него стал хуже, как и пищеварение. Но он все равно почему-то толстел.
Не успела мама закрыть за собой дверь в ванную, как постучался Джерард.
— Она там долго пробудет, — сообщил Бруно.
— Передайте, что я в холле, будьте любезны.
Бруно постучал в дверь ванной, передал, что просили, а потом отправился к себе. По тому, как лежала на постели записная книжка, он догадался, что Джерард ее обнаружил и просмотрел.
— …настроение, похоже, не лучше и не хуже?
— У него, знаете ли, настроения постоянно меняются, уследить трудно, я ничего не заметила, — ответила мама.
— Порой удается почувствовать психический настрой, разве нет, Элси?
Мама промолчала.
— …очень плохо, мне нужно от него больше помощи.
— Ты думаешь, он о чем-то умалчивает?
— Не знаю, — с этой его отвратительной ухмылочкой, и Бруно по голосу догадался, что Джерарду к тому же известно, что он подслушивает. — А ты?
— Конечно, я этого не думаю. Куда ты копаешь, Артур?
Она не давала ему себя обработать. После этого разговора, решил Бруно, Джерард потеряет в ее глазах. Он снова превратится в тупицу, в тупого айовца.
— Ты ведь хочешь, чтобы я докопался до правды, хочешь, Элси? — спросил Джерард голосом детектива из радиопостановки. — Он не хочет рассказать толком, чем занимался в четверг ночью, после того как вы расстались. Среди его знакомых есть довольно-таки темные личности. В их числе вполне мог оказаться и наемник какого-нибудь делового врага Сэма, и экономический шпион, и прочее в том же духе. А Чарлз мог сболтнуть, что вы с ним уезжаете на другой день…
— Ты на что намекаешь, Артур, что Чарлз об этом что-то знает?
— Я бы не удивился, Элси. А ты, если по-честному?
— Черт бы его побрал! — прошептал Бруно. И все это он говорит его маме!
— Конечно же я расскажу тебе все, что от него услышу.
Бруно ретировался к лестнице. Ее податливость привела его в ужас. Неужели у нее родилось подозрение? Что другое, а убийство она проглотить не способна. Разве он не понял этого еще в Санта-Фе? А вдруг она запомнила Гая, запомнила, что он говорил о нем в Лос-Анджелесе? Если Джерард выйдет на Гая в ближайшие две недели, у того еще могут оставаться царапины от зарослей, какой-нибудь подозрительный синяк или порез. Бруно услышал в нижнем холле мягкие шаги Джерарда, увидел его с подносом, на котором стояла мамина послеполуденная выпивка, и снова отступил вверх по лестнице. Сердце у него билось, словно в сражении, странном сражении со многими воюющими сторонами. Он поспешил к себе в спальню, глотнул как следует, улегся и попытался уснуть.
Он дернулся, проснулся и отстранился от руки Джерарда, который тронул его за плечо.
— Пока, — произнес Джерард, обнажив в улыбке желтые от никотина нижние зубы. — Я ухожу, зашел попрощаться.
— Стоило ради этого будить человека? — вопросил Бруно.
Джерард хихикнул и вышел вразвалку, прежде чем Бруно успел придумать какую-нибудь любезную фразу, которую и в самом деле собирался сказать. Он снова откинулся на подушку и попытался вернуться к прерванной дреме, но за закрытыми веками видел все ту же приземистую фигуру Джерарда в светло-коричневом костюме, как он бродит по коридорам и холлам, подобно призраку просачивается сквозь запертые двери, наклоняется порыться в ящиках, читает письма, что-то записывает, поворачивается и указывает на него пальцем, терзает маму — и как же ему не сопротивляться!
27 [19]
— А
— Миленький, ничего подобного. Он занимается своим делом.
Бруно бросил волосы со лба.
— Потанцуем, мамик?
— Ты не в том состоянии, чтобы танцевать.
Он понимал, что так оно и есть.
— Тогда я хочу еще выпить.
— Миленький, сейчас принесут еду.
От ее долготерпения, от фиолетовых кругов под глазами ему стало так больно, что он не мог на нее смотреть. Бруно поискал взглядом официанта. Сегодня зал был так переполнен, что официанты терялись в толпе. Его взгляд задержался на мужчине за столиком по другую сторону танцевальной площадки. Мужчина напоминал Джерарда. Бруно не мог разглядеть его сотрапезника, но сам мужчина несомненно походил на Джерарда — та же лысина, те же остатки светло-каштановых волос, разве что на этом был черный пиджак. Бруно прикрыл один глаз, чтобы изображение не двоилось.
19
Такова нумерация глав в печатном издании (прим. верстальщика).
— Чарли, сядь, пожалуйста. Идет наш официант.
Это и в самом деле Джерард, теперь он рассмеялся, как будто сотрапезник сказал ему, что Бруно на них смотрит. На какую-то роковую секунду Бруно застыл, колеблясь, сообщить ли об этом матери, затем сел и с горячностью произнес:
— Вон там Джерард!
— Неужели? Где?
— Слева от оркестра. Под лампой с голубым абажуром.
— Что-то я его не вижу, — она выпрямилась в кресле. — Миленький, тебе показалось.
— Нет, не показалось! — крикнул Бруно и бросил салфетку в свою жареную говядину под соусом.
— Я понимаю, кого ты имеешь в виду, но это не Джерард, — терпеливо возразила она.
— С моего места лучше видно! Это он, и я отказываюсь есть с ним под одной крышей!
— Чарлз, — вздохнула она, — ты ведь хотел еще выпить? Так выпей. Вот наш официант.
— Мне даже пить расхотелось в его обществе! Хочешь, докажу, что это он?
— Какое это имеет значение? Он не собирается к нам подходить. Вероятнее всего, он нас охраняет.
— Ага, ты признала, что это он! Он за нами шпионит и специально вырядился в черный костюм, чтобы следовать за нами повсюду!
— Во всяком случае, это не Артур, — спокойно заметила она, выжимая лимон на жареную рыбу. — У тебя галлюцинация.
Бруно уставился на нее, открыв рот.
— Что ты этим хочешь сказать, мамик? — хрипло спросил он.
— Сокровище мое, на нас обращают внимание.
— А мне наплевать!
— Миленький, позволь я тебе что-то скажу. Ты придаешь этому слишком большое значение. — Она не дала ему возразить. — Да, придаешь, потому что этого хочешь! Это тебя возбуждает. Такое я уже наблюдала.
Бруно утратил дар речи. Теперь и мама против него. Он видел, как она награждала Начальника точно таким взглядом, каким смотрела сейчас на него.
— Вероятно, — продолжала она, — ты в запальчивости сказал Джерарду что-то такое, после чего он посчитал твое поведение в высшей степени странным, да так оно и есть.
— И это дает ему право день и ночь за мною таскаться?
— Миленький, я думаю, это не Джерард, — твердо сказала она.
Бруно рывком поднялся и отправился, пошатываясь, к столику Джерарда Он докажет ей, что это Джерард, а Джерарду — что он его не боится. На краю танцевальной площадки путь ему преградила пара столиков, но отсюда он уже отчетливо разглядел, что это Джерард.