Случится же с человеком такое!… (сборник)
Шрифт:
– Нет, нет. У меня все хорошо. Все совершенно хорошо.
– Ну и слава богу! Давайте-ка приберем квартиру.
Перед сном они все четверо пошли погулять.
У своего подъезда, как всегда с девочкой, стояла Мира. Она разговаривала с соседками. Перекурин почувствовал, что она увидела его. И его жену, и детей. Он был уверен, что она не поздоровается первой, не потому, конечно, что боится. Бояться ей было нечего. Ей было просто интересно, как поведет себя он сейчас, окруженный семьей и совершенно трезвый. А Перекур ни не смог произнести ни слова. Ему нужно было сказать
Она и вчера не приняла его всерьез. Просто ему было скучно. А теперь. Ну что теперь-то она о нем подумает? Поволочиться вздумалось пьяному мужику? А теперь от стыда глаз поднять не может от земли? Ну будь мужчиной. Поздоровайся! Ведь как ты вчера ждал ее! Все бы для нее сделал! Ног под собой не чуял от радости, что услышал ее голос, узнал имя.
Перекурины завернули за угол здания, и Александр не видел, что Мира почти тотчас же ушла в подъезд. …Целую неделю Перекурин не видел ее, не везло ему, не пересекались их дороги. А желание видеть ее, говорить с ней переросло всякие пределы, и он мог постучать в ее квартиру и сказать: "Поговорите со мной немного. Не могу я жить, не видя вас".
А когда он снова случайно встретил ее возле дома, то опять не поздоровался, настолько растерялся от неожиданности, и прошел мимо, но через десять шагов остановился, догнал ее и чуть слышно сказал:
– Мира, здравствуйте.
– Здравствуйте, Александр.
Ох, какой у нее сейчас был повод отчитать его, посмеяться, отхлестать по щекам несколькими насмешливыми словами. Ну хотя бы язвительно улыбнуться.
– Мира, я хочу говорить с вами и видеть вас. Я сошел с ума, это верно. Захотите и вы поговорить со мной… когда хотите, в любое время.
– Вам нужно выговориться, - сказала она и снова улыбнулась, добродушно, нисколько не смеясь над ним.
На мгновение Александр ужаснулся. Вот сейчас она сможет сделать с ним все, что захочет. Только одно слово, и он пойдет за ней, ни о чем не спрашивая. А дальше будет еще хуже, он это уже чувствовал. Вот только она ничего не захочет, ей ничего от него не надо.
– Да. Нет, нет. Просто говорить и видеть вас.
Она чуть заметно покачивала головой и смотрела на него, словно говорила: "Как же мне вам помочь?" - Хорошо, приходите ко мне на работу перед обедом. Я работаю в управлении главного архитектора. Знаете, где это?
– Знаю. Я обязательно приду.
– В понедельник… А с виду вы так похожи на добропорядочного, положительного главу семейства. Если выходите, то только с детьми или с женой. Серьезный, спокойный… словом, добропорядочный.
– Ах, нисколько я не добропорядочный. У меня в голове все перепуталось. Я и на балкон-то выхожу с одной только мыслью - увидеть вас.
– А я и сама хотела поговорить с вами или написать вам. Вдруг бы вы получили от меня письмо?
– Это было бы чудо…
– А ваша жена прочла бы его…
Перекурин прикусил губу.
– Я очень хотела написать вам что-нибудь в таком же духе, как и вы, только позлее.
– Да, глупо.
–
– Приходите в понедельник, около часа. А сейчас идите домой. Ваша жена смотрит на нас с балкона. До свиданья.
– И снова она улыбнулась ему той же улыбкой. С ума можно было сойти от этой улыбки! Машенька не спросила его, с кем это он разговаривал. Мало ли у Александра знакомых. Если нужно, сам скажет, если нет - значит пустяки.
Ну что он мог рассказать ей? Тут и себе-то ничего не можешь объяснить, не то что Машеньке.
5
Перекурину в этот понедельник хотелось петь с самого утра.
Погода была пасмурная и прохладная. В бюро по открытию талантов все шло своим чередом. Александра вызвали к директору. И он уже знал зачем. План, провались он пропадом, снова срывался. Директор был не один. У него в кабинете сидел представитель из главка. Значит, дела Усть-Манского БОТа шли плохо.
Ну что мог сказать им Перекурин? Что таланты в. Усть-Манске иссякли? Или машина испортилась? Или снова напирать на среднестатистические данные?
– Разрешите мне уйти, - попросил Перекурин.
– Я подумаю и соберусь с мыслями.
– Хорошо, - сказал директор.
– А мы тут пока бумагами займемся. …К управлению главного архитектора Перекурин пришел на полчаса раньше, походил возле подъезда, потом зашел внутрь, нашел комнату, где работала Мира, спросил Серегину, но ее на месте не оказалось, она уехала на какой-то объект. Перекурин испугался, а вдруг она забыла, вдруг пошутила. Нет, не могла она пошутить. Он взглянул на часы, до обеда оставалось еще минут двадцать. Это его чуть успокоило. Он снова вышел на улицу и начал неторопливо расхаживать возле подъезда. Неторопливо - это внешне. А что творилось в его душе?! Как загнанный зверь метался он в своих мыслях. Он не знал, что скажет ей. Ему нужно было только одно: увидеть ее. Увидеть близко.
Перекурин заметил ее метров за сто. Она шла тихо, она никуда не торопилась. Увидев его, не прибавила шагу, не выразила на лице ни удивления, ни озабоченности, ни неприязни. Словом, ничего. Просто она подошла к знакомому и спокойно ответила, когда он поздоровался:
– Здравствуйте, Александр.
– А я думал, вы не придете, забыли, - растерянно сказал Александр.
– Но ведь обед еще не начался. Я не опоздала.
– Все равно. Просто я думал, что вы не придете.
– Я выйду минут через пять. Подождите меня здесь.
Она ушла, а Перекурин вдруг совершенно успокоился. Да и чего ему было волноваться? Он знал; что будет дальше.
Он подождал ее на углу. Она была в серой юбке и голубой теплой кофте. С утра-то ведь было холодно. А сейчас тучки расходились и слегка парило. И ей, наверное, было жарко в этой кофте. Ее черные туфельки спокойно отстукивали по асфальту.
Они перешли через улицу и нашли на сквере свободную скамейку.
– Так о чем вы хотели поговорить со мной?
– спросила Мира.
– Ни о чем. Я хотел не поговорить с вами. Я хотел говорить с вами. Понимаете, просто говорить. Видеть вас. Слушать…