Слуга Божий
Шрифт:
Я вошёл внутрь, и Хильгферарф не заставил себя ждать. Очень любезно с его стороны. У него была вполне пристойная контора, обставленная мебелью из чёрного дуба. Несколько «новобогаческая», но всё-таки элегантная.
— Очень приятно, господин Маддердин. — У него была сильная рука, но раз когда-то был грузчиком…
— Прошу простить, что отнимаю у вас время, — сказал я вежливо, — но, похоже, вы наняли моих ребят. Двоих близнецов и человека…
— А, этого красавчика, — прервал меня купец. — Правильно. Была у меня для них работёнка. Прошу присесть, господин Маддердин. Вина?
Я покачал головой.
—
— Это на них не похоже, — я действительно забеспокоился. Близнецы и Смертух никогда не позволили бы себе кинуть клиента. Ну, по крайней мере, в Хез-хезроне. — Могу ли узнать, что это была за работа?
— Господин Маддердин, — купец сел за конторку, — давайте откровенно. Я слышал, что помимо своих служебных обязанностей, вы также иногда помогаете людям, у которых есть затруднения. Если бы вас заинтересовало, то…
— Пожалуйста, продолжайте.
— У меня есть должник. Речь идёт о значительной сумме…
— Насколько значительной? Он поднял руку.
— Минутку, если позволите. Речь о прелате[137]Бульсани.
— О, проклятье! — я позволил себе выругаться. Прелат Бульсани был бабником, пьянчугой и игроком. И при этом имел на удивление крепкие тылы.
Хильгферарф бледно улыбнулся.
— Это правильная реакция, господин Маддердин. Я сказал то же самое, когда узнал, чьим кредитором являюсь.
— Когда вы узнали..? В смысле..?
— Бульсани получил наследство и он согласился вступить в него[138],ибо активы несколько превышали пассивы. Но пассивами были векселя. На четыре с половиной тысячи дукатов. Срок оплаты — позавчера. Как вы понимаете, моей конторе. Заэто время Бульсани продал дом и несколько расписок, но долги выплачивать не собирается. Чистыми он выручил около пяти тысяч, значит, деньги у него есть…
— Зная его, это положение сохранится недолго, — пробормотал я.
— Поэтому мне важна скорость. Готов предложить пять процентов от суммы взысканного долга.
— Двадцать пять, — возразил я машинально, — плюс десять процентов особо, ибо речь о Бульсани. И сто пятьдесят дукатов на расходы.
— Это шутка, — он даже не занервничал. С его лица по-прежнему не сходила любезная улыбка.
— Если вы не уладите это в течение нескольких дней, лишитесь денег раз и навсегда, — сказал я. — Конечно, можете приказать его убить. Но, во-первых, это не вернёт вам деньги, а, во-вторых, убийство Бульсани означает проблемы. Вы можете обратиться в суд. Но это может означать ещё большие проблемы.
Хильгферарф постукивал концом пера по поверхности конторки и всё это время поглядывал на меня с улыбкой.
— Знаете, сколько выторговали ваши друзья? — спросил он.
— Да?
— Восемь процентов и десять дукатов задатка.
— Поэтому они никогда не должны делать деньги без меня, — вздохнул я. — Так жаль, что люди не способны ничему научиться.
— Тем не менее, ваши предложения неприемлемы, — добавил он.
Я смотрел на него какое-то время. Страх, как выучился этот бывший грузчик. Что за выражения!
— У меня нет сил, — сказал я, — торговаться. Я устал и впереди у меня тяжёлая работа. Последнее, чего хочу, так это впутаться в проблемы из-за долгов Бульсани. Моё предложение —
Хильгферарф покивал с пониманием.
— Пусть так и будет. Я слышал о вас много хорошего, господин Маддердин. Вы недёшевы, но славитесь добросовестным отношением к делу. Надеюсь, я верну свои деньги.
— Честно? — скривился я. — Думаю, что вы потеряете ещё и эти сто тридцать задатка.
— Честность достойная восхищения, — сказал он без малейшей иронии в голосе, — но, однако, рискну. Может быть, — добавил он осторожно, — потом, если всё получится,у меня будет для вас что-то посерьёзнее. Что-то намного серьёзнее.
— Откуда это доверие?
— Я разбираюсь в людях, господин Маддердин. А вы честный человек. Это не значит порядочный, — уточнил он тотчас же, — но честный.
Я задумался на минутку. Это правда. В самом деле, я был честным человеком. По крайней мере, для этого места и для этих времён. Хильгферарф знал, что я попытаюсь найти Бульсани и взыскать долг, хотя с тем же успехом я ведь мог спустить задаток у Лонны, а ему сказать, что дело безнадёжно. Но заказ был вызовом. Я почувствовал бы себя униженным, если бы такой человек как Бульсани, смог бы меня перехитрить. Да, он был ловким. Инстинктивной ловкостью паука, который знает, что в случае опасности надо отползти в самый тёмный угол. «Где у тебя самый тёмный угол, прелат?» — спросил я мысленно сам себя. С другой стороны, дело действительно следовало быстро довести до конца. Ведь меня ещё ждала работа, порученная епископом. И я по-прежнему не представлял, где могут быть мои люди.
— Спасибо за приятную беседу, — я встал с места, — и надеюсь, что смогу вам помочь.
— Охранник проводит вас до кассы, — сказал он, на этот раз не подавая мне руки. Может решил, что раз в день достаточно.
Я кивнул и вышел. Воняло, как это бывает в амбарах, но день стал как бы милее. В конце концов, в моём случае сто тридцать дукатов были кучей денег. Надо было обдумать, где можно найти прелата Бульсани. Могло казаться, что у меня масса возможностей. Примерно столько же, сколько борделей в Хез-хезроне. Но даже Бульсани не был, несомненно, настолько глупым, чтобы с долгом на шее забавляться со шлюхами. Я задумался на секунду, не слышал ли я о каких-нибудь друзьях почтенного прелата. Хм-м… никто не приходил мне в голову. Такие люди как Бульсани не имеют настоящих друзей. Разве что собутыльники. Пока их не обставят либо не трахнут их жён или дочек. Кто в таком случае пил и развлекался с Бульсани? Я знал, у кого искать ответы. У незаменимой Лонны, которая знает всё. Или, по крайней мере, хотела бы знать.
Гритта даже не удивился, увидев меня, он только широко улыбнулся, показывая набор гнилых зубов. Наверное, надеялся ещё на дукат и не обманулся. А вот Лонна была изумлена, но быстро скрыла это изумление за улыбкой.
— Мордимер, неужто, тебе всё-таки потребовалась девушка?
— А может я пришёл отдать тебе долг, моя дорогая.
— Может?
Я взял два бокала со столика и налил немного вина себе и ей.
— Твоё здоровье, — сказал я. — За богатство и красоту. Она выпила с лёгкой улыбкой.