Слуги Карающего Огня
Шрифт:
— Чего он? — спросил Луня у Зугура, но вагас только махнул рукой:
— Блажит. Говорит, что на челне по морю можно плыть, что он может. А потом по этой вашей большой реке на челне можно подняться вверх, до пересечения реки с Ходом. Говорит, так быстрее и безопаснее. Да только где мы челн-то этот возьмем, этроская его дубья голова?
Луня задумался. Челн — это интересно, и в общем-то просто. Нашел дерево потолще, взялся за топор поухватистей, раз-два, и через пять дней вот тебе и челн! Сушить его, конечно, по умному, надо еще луну с лишком, смолить, заговоры накладывать, дымами окуривать, но в случае чего можно
— А может, плот построить? — робко предложил Луня, и оживленно тараторящие меж собой по-арски Шык, Зугур и Фарн разом смолкли и уставились на него.
— Построить, говоришь? — с сомнением спросил Шык, повернулся к Фарну, спросил у этроса что-то, потом улыбнулся: — А нехай, будем строить! Только не плот, а лодью, челн, да не простой, а такой, на котором корья плавают, корья-бла, по-ихнему.
— А долбить-то чем? — удивился Луня: — У нас и долбаков-то нету!
— Обойдемся! Я кое-что умею, а уж Фарн много больше меня про мореходные дела знает! — заверил Луню вдруг загоревшийся идеей постройки челна Шык, и только один Зугур хмуро пробормотал, что лучше бы все же коней попробовать захватить, на конях — оно надежнее…
Глава Третья
Родомысль
Почти три семидицы четверо усталых путников строили челн-лодью на берегу укромной, закрытой от ветров и стороннего взгляда бухточки. Фарн и Зугур первым делом свалили четыре могучих кедра, что росли среди своих сородичей на вершине округлой горы. Валили крайних, чтобы вытягивать к морю было удобнее. Луня с Шыком быстро пообрубали ветки, макушки, и вскоре, впрягшись в переделанные из конской сбруи лямки, люди по одному вытягали бревна на край обрыва, нависавшего над синевой бухты.
Стволы с шумом и плеском попадали в прозрачную воду, следом за ними сиганул с обрыва Фарн — этрос не боялся ни высоты, ни воды, да к тому же надо было кому-то связать стволы вместе и приготовить их к вытягиванию на берег.
Когда кедровые бревна уже подсохли на шуршучей гальке, началось самое трудное — надо было щепить и обтесывать доски. Три дня, не разгибаясь, трудились люди, вбивая каменные клинья, осторожно отслаивая от бревнин ровные, длинные пласты древесной плоти в три-четыре пальца толщиной.
Потом Фарн и Шык долго тесали и гнули меж валунов нагретый над дымным костром остов-брус, а Зугур и Луня ножами ошкуривали доски, убирая все заусенцы и ровняя края. Когда все было готово, к гнутому брусу насадили по одной доске, деревянными гвоздями из твердого, как камень, самшита прибили концы, вставили распорки. Поверх первых досок легли вторые, затем следующие, и так — до последнего, восьмого ряда. Все, основное дело было сделано — щелястый челн был готов.
— Теперь дело за малым… — устало проговорил как-то вечером волхв, вытирая пот со лба: — Смолы-живицы добыть достаточно, просмолить его и снутра, и снаружи. И весла выстругать — рулевку-правило и пару гребковых.
Но тут Фарн, который помогал Шыку во всем, неожиданно заявил, что знает другой способ плыть по морю — без весел. Следующим днем этрос долго бродил по верховому лесу, пока не срубил молодой кипарис с прямым и длинным стволом. Укрепив оголенный от веток ствол кипариса посреди челна,
— Это зачем все? — поинтересовался через Шыка Луня, но этрос только улыбнулся, потрепал рода по светлым волосам и ушел в лес.
— Правильно он делает, ветрило мастерит! — пояснил Зугуру и Луне Шык: — А нам, други, надо за живицей и мхом идти, челн конопатить да смолить.
Два дня, без малого, собирали кедровую живицу. Все облепленные смолой, собирали ее, прозрачную и духовитую, на козьи шкуры, тащили вниз, грели на плоских камнях, разводя снизу огонь, и обмазывали проконопаченные мховыми жгутами борта. Фарн все это время плел из полос коры что-то вроде большой циновки. Луне было очень любопытно — что ж за ветрило такое ладит этрос, но пока он ничего не понимал.
Тяжек труд тех, кто корабь (так переиначил на свой лад корьское слово Луня) строит! Семь потов сошло с отрядников, они пропахли смолой и дымом, на руках у всех кровавили мозоли — еще бы, инструмента никакого, боевая секира Фарна, ножи да мечи, а надо бы долбаков штуки четыре, тесал столько же, да топоров добрых, древорубных — вот тогда бы дело быстрее сладили. Ну, да с Родовой помощью, и так осилили…
Все время, пока строился корабь, Луня еще и охотничал — не по его рукам было многое из того, что делали Фарн и Зугур, мощи не хватало. Да и при такой могутной работе жрать людям надо от пуза. Благо, верховые приморские леса изобиловали непуганой дичью, которая даже от звуков Фарновой секиры не разбегалась. А однажды Луне подвезло выследит стадо диких длиннорогих коз, загнать его в каменный мешок меж скал, и теперь, соорудив загородь, люди каждый день были со свежатиной. Да и шкуры коз пригодились — на них таскали живицу и кучи мха, из них шили одежу — на севере, в родских лесах сейчас лютовала зима, снега по уши под каждой елкой, и если тут, на берегу теплого моря, путники еще выдерживали ночные холодные ветра в своих вытертых плащах и дырявых портах, то севернее им придется туго — это все понимали.
Два дня безделили из-за сильных дождей. Закатный ветер нагнал тяжелых, темно-серых туч, и лило из них, как из банных ушат. Отрядники устроили в лесу какой-никакой стан, сложили шалаш, и отсиживались — уж больно студеным и сильным был двухдневный ливень.
На третий день, когда наконец распогодилось, Луня, Зугур и Фарн отправились на охоту — козы, что сидели в загоне, пригодятся еще, а сейчас, когда вокруг все мокро и на раскисшей земле хорошо видны все звериные следы, можно быстро и без особых усилий добыть оленя или косулю, или кабанчика.
Охотники минули верховой лес, и начали спускаться со скалистых приморских горушек на поросшую лесом плосковину. Правда, плосковиной ее можно было считать лишь в здешних скалистых и гористых краях, а в польевых северных землях эти бесконечные холмы, заросшие лесом, точно окрестили бы какими-нибудь увалами, буграми или даже нагорьем…
Луня, как самый лесной и следопытный из их охотничьей троицы, шел впереди Зугура и Фарна, внимательно приглядываясь к мокрой земле, травинкам, веткам кустов и стволам деревьев. Вскоре после того, как охотники спустились с горы и вошли в лес, Луня нашел следы кабаньего семейства — секача, нескольких свиней и с десяток «этоголетошних» подсвинков.