Слуги паука 2. Пленники паука

Делез Морис

А он многого не знал.

Не знал он и о том, что Харат и Рамсис, сыгравшие с ним милую шутку давешней ночью, жестоко просчитались. Стоило им оставить молодого северянина в покое, и их цель — устранить киммерийца со своего пути — была бы достигнута сама собой.

Он никому не позволил бы уговорить себя задержаться в Шадизаре и покинул бы город, так и, оставшись в блаженном неведении относительно истинных причин последних событий, и не его вина или заслуга, что все обернулось иначе. На словах рассуждая о предпочтительности хитрости, на деле оба жреца, не задумываясь, применяли силу. По крайней мере, когда сталкивались с обычными людьми. «Жалкими

людишками», как любил говаривать Рамсис. И ночное нападение на киммерийца, которое Рамсис называл про себя изящным этюдом, для Конана было лишь покушением на его жизнь, пусть и необычной, но вульгарной и пошлой попыткой зарезать спящего.

И чего жрецы добились? Теперь, когда Конан понял, что страхи Мелии не надуманны и не беспочвенны, у него и мысли не возникло о том, чтобы покинуть Шадизар. Он твердо решил остаться.

… Двое слуг вежливо распахнули двери духана, и в зал вошла сухонькая старушка в сопровождении Аниэлы. Едва минул полдень, и посетителей было мало. Старушка окинула зал надменным взглядом и подошла к киммерийцу.

— Ты Конан?

— Я Конан!

Она посмотрела на него оценивающе. Он на нее удивленно.

— Моей внучке угрожают. Я хочу, чтобы ты защитил ее.— Она ткнула в него сухоньким пальцем.— Цену назовешь сам, когда все закончится. Ты согласен?

— Я согласен.

Конан покорно кивнул. Она повернулась к дочери и надменно посмотрела на нее, словно говоря: «Видишь, как надо было действовать?» Конан улыбнулся уголками губ: старуха ему понравилась. Она же обернулась и, коротко бросив: «Следуй за нами!» — направилась к выходу.

* * *

Дом Тефилуса, или, если быть точным, Сиотвии, которая владела и домом, и шестью усадьбами, разбросанными вокруг Шадизара, по сути был небольшим поместьем, расположенным в центре города. Он занимал небольшой квартал, обнесенный массивной каменной стеной и с четырех сторон ограниченный улицами.

С одной стороны, это было и неплохо, так как, случись беда, отсюда легко было скрыться, но зато такое огромное пространство и охранять было непросто. Слишком много людей требовалось расставить вдоль стены, чтобы не сомневаться: ни один ловкач не перемахнет через стену под покровом ночи.

По крайней мере, сам Конан мог проделать это запросто, что и сделал не так давно, когда похитил из тайника хранившуюся в доме прекрасную диадему старинной работы.

Теперь он смотрел на дело совсем иначе. Если раньше он думал о том, как проникнуть внутрь, минуя охрану, то на этот раз задача менялась на противоположную, и это будет сделать посложнее. Тут у него сомнений не возникало. Все эти мысли пронеслись в голове киммерийца, когда они подходили к дому.

Наконец высокие кованые ажурные ворота отворились, и он отметил напоследок две немаловажные детали, искренне порадовавшие его. Во-первых, хорошо было то, что стена оказалась высокой, не менее семи, а то и десяти локтей в высоту, а значит, с ходу ее не перемахнешь. А во-вторых, ни с одной из четырех сторон не росли деревья, в густых кронах которых можно спрятаться. Правда, противоположная сторона всех четырех улиц утопала в зелени, но это было не столь важно.

Зато неприятно поразило другое. Над верхней кромкой стены высились раскидистые кроны деревьев, высаженных внутри. Они появились совсем недавно, иначе Конан прекрасно помнил бы о них. Тогда, в прошлое свое посещение, он как раз сетовал на их отсутствие, не понимая, почему в пыльном и жарком

Шадизаре так мало зелени. Теперь варвар выругал в душе хозяев дома за то, что они поспешили с садом. Ну что стоило им подождать еще пару лет? С этими мыслями он вошел внутрь. Лисенок бежал рядом, успевая по пути сунуть свой любопытный веснушчатый нос во все подозрительные дыры, и вечно взлохмаченная голова его непрерывно вертелась по сторонам, а внимательные глаза примечали все.

Конан взял мальчишку с собой, потому что просто не мог оставить его одного. К тому же пара зорких глаз и чутких ушей не могла оказаться лишней, не говоря уже о том, что рядом постоянно должен был находиться кто-то, кого можно было послать за подмогой или просто с поручением, и этот кто-то должен быть знать, где найти нужного Конану человека, да и друзья варвара доверяли Лисенку и могли не опасаться, что их заманят в ловушку.

Очутившись внутри, он увидел, что все здесь осталось по-прежнему, не считая того, что с появлением растительности эта усадьба в сердце города обрела, наконец, обжитой вид. Киммериец беззлобно выругался про себя, понимая, что теперь не удастся обойтись лишь парой глаз с каждой из четырех сторон двора.

Единственным утешением могло служить то, что со стены было никак не перебраться на деревья, а это уже хорошо. Конан остановился, осматриваясь. Лисенок встал рядом, продолжая все так же стрелять глазами по сторонам. Аниэла и Сиотвия также остановились, с любопытством наблюдая за киммерийцем, ожидая, что он скажет.

Оставшиеся за спиной, стоявшие на страже у ворот двое рослых рабов, вооруженных, видимо, найденными в кладовке мечами и копьями, с интересом смотрели на огромного молодого варвара, богато, хотя и небрежно одетого, с огромным двуручным мечом за спиной.

Внезапно варвар резко развернулся к ним, и, так и не сообразив, как это произошло, они увидели меч в его руках, словно по собственной воле выскочивший из-за спины киммерийца.

Оба парня испуганно захлопали глазами, а когда клинок начал описывать перед их лицами круги и восьмерки, а потом вдруг словно вырезал одним быстрым движением их как бы нарисованные на бумаге тела, едва ли не погладив при этом по бокам, оба зажмурились от страха, лишь сильнее стиснув древки копий.

Правда, сделали они это тоже с опозданием, уже тогда, когда меч киммерийца прыгнул в ножны за спиной, а сам он спокойно повернулся к двум застывшим в изумлении женщинам.

— Насколько я понимаю, эти двое оказались самыми бойкими среди домашних.

Конан не спрашивал, он говорил то, что и так было ясно.

Первой от изумления оправилась Сиотвия:

— Теперь ты видишь, что нас некому защитить. Правда, Тефилусу отправили письмо с гонцом, но когда он прибудет, да и дошло ли вообще письмо, нам неизвестно.

— Что ты думаешь, Лисенок?

Аниэла удивленно, а Сиотвия с интересом посмотрели на мальчишку, с которым Конан вполне серьезно советовался как с равным. Мальчуган лукаво прищурился:

— Я думаю, днем опасаться нечего — вряд ли кто-нибудь попытается проникнуть внутрь иначе как через ворота.

— Верно, — кивнул киммериец, — а ночью?

Мальчишка оглянулся и шмыгнул носом.

— Ночью нам за всем не углядеть.

— Что ты хочешь сказать, Конан?

Лицо Аниэлы побледнело, и киммериец понял, что об этом она раньше просто не думала. Киммериец пожал плечами:

— Пока ничего. Дождемся жреца.— Он посмотрел на Аниэлу. — Я хочу знать пределы своей власти.

Однако, к удивлению его, ответила ему Сиотвия: